Елена Хаецкая - Записки из страны Нигде

Иллюстрации на самом деле очень редко совпадают с нашим представлением о мире или герое. Да этого и не нужно – картинка, мне кажется, создает особое настроение, придает книге еще больше «артефактности». Насколько иллюстратор вторгается в интимный диалог, который возникает между читателем и автором текста? С моей точки зрения, это не проблема: у автора с читателем свой диалог, у читателя с иллюстратором – свой (причем он может и не состояться), а у иллюстратора с автором – еще один, независимый. Здесь – не то, что с экранизацией. Экранизация – она тоже визуализация текста, но она вторгается и собственное в текст, более того, она не оставляет зрителю альтернативы. То есть зритель может не смотреть экранизацию, а просто читать книгу. Читатель же может просто читать книгу, включая или не включая иллюстрацию в свой круг «общения» с тестом.

Например, я не знаю ни одной приличной иллюстрации, скажем, к «Алым парусам». На всех Ассоль какая-то страшненькая, а Грэй слащавенький. Хотя казалось бы, такой благодатный материал.

Особую тему представляет иллюстрирование детских книг. С одной стороны, мне кажется, картинка не должна быть слишком уж авторской. Скажем, талант Алфеевского я оценила только в зрелом возрасте, а в детстве мне хотелось чего-то менее странного в любимом «Ордене Желтого Дятла». Но иллюстрации существовали в книге как данность, и ребенком я принимала эту данность (как вообще принимает ребенок тот мир, в котором ему пришлось жить, деваться-то куда?) – и с годами все встало на свои места: и картинки, и текст, и собственно артефакт-книга. Хотя, например, иллюстрации Ники Гольц или Г.А.В.Траугот никогда не раздражали, даже в детстве, - особенно Траугот, столь загадочный, столь сказочный, с тремя инициалами – почти Э.Т.А.Гофман... (Это лично мое восприятие).

С другой стороны, меня-взрослую с души воротит от слащавеньких, красивеньких, зализанных картинок в современных детских книжках. Все эти котятки, девочки с огромными глазками и тэ пэ – они же ужасающе маловысокохудожественны, так сказать, и определенно портят ребенку вкус. Нет, лучше уж странные, даже чрезмерно авторские иллюстрации, пусть даже не вполне понятные и близкие ребенку.

Хочу отметить среди современных иллюстраторов Антона Ломаева, который ухитряется создавать работы, с одной стороны, очень индивидуальные, авторские, а с другой – чрезвычайно деликатные по отношению к тексту и к читателю. Они красивы и неназойливы в своей трактовке персонажей. Мне кажется, это почти идеальное соотношение «текст – картинка».

Проблема спойлеров, которая также затрагивается темой иллюстрации, - она, конечно, остается. Но дорогой читатель! Не надо листать книгу, не прочитав ее для начала! Ведь тот, кто заглянул в иллюстрации, - он же может и финальные главы глазами пробежать. Так что спойлеры, разрушающие впечатление от текста, - они на совести читающего.

02:00 / 16.08.2016

Э. Т. А. Гофман... Кстати, вы в детстве расшифровывали это волшебное имя? На книгах писали ЭТА Гофман - "это Гофман", послушно читал ребенок, и думал, что "это" - указание: вот Гофман, это Гофман, ЭТА такой Гофман, какого другого на свете нет. И вдруг мама открывает последнюю страницу книги, с выходными данными (в детстве мы, разумеется, туда и не заглядывали, это теперь нас часто интересует тираж) - и ЭТА оказывается тройным именем. Эрнст - есть такое имя, так звали вождя немецкого пролетариата Эрнста Тельмана. Теодор - есть такое имя, оперетточное немного... Но Амадей! Ведь так звали Моцарта, того мальчишку, который играл на фортепиано. Он в семь лет играл такие штуки, которые у нас в музыкальной школе играют только в десятом классе ("...а ты!..")

Имя Гофмана - тройное и дивное, имя, в котором "весь Гофман": обыватель, кривляка и волшебник.

Ну, и о ком из современных сказочников можно сказать ЭТА? Кто так же фееричен, так же безумен, так же вихреобразен - и абсолютно свободен в своем творчестве?

Свобода - одна из главнейших категорий в сказке. Но я затрудняюсь, не заглядывая в учебник, найти определение собственно для современной литературной сказки. Поэтому предлагаю свободный разговор на тему - без жестких выводов.

Итак, современная сказка. Для начала, я не смогла вот так сходу найти четко выраженное различие между современной сказкой и фэнтези. Целый пласт текстов, которые позиционируются как "современные сказки", с тем же успехом могут быть поданы как фэнтези. Чтобы никого из писателей не задеть, возьму мою собственную вещь - "За Синей рекой". Вообще-то я писала ее как фэнтези. Она и есть фэнтези: героиня узнает о заколдованном королевстве, набирает группу приключенцев, добирается в пункт Б и свергает главного гада. Однако книга была принята как "сказка" и в таковом качестве многократно любимый фэндомом критик П. изволил назвать ее "фальшивой". Слишком жестокая - раз, и пять свадеб в финале!

Однако ни сказка, ни фэнтези не чураются ни жестокости, ни свадеб.

И в сказке, и в фэнтези герой узнает о некоей проблеме, набирает группу приключенцев-помощников, преодолевает препятствия, свергает главного гада. Можно сколько угодно вращать в гробу достопочтенного Проппа, но от схемы не уйдешь.

То есть, для волшебной сказки и типичной фэнтези возможен один и тот же сюжет.

Дмитрий Володихин предлагает другой подход: происхождение. Литературная сказка исходит от мэйнстрима, а фэнтези - от жанровой литературы. Но и это не корректно. Корнелия Функе, Патриция Рэде, Диана Уинн Джонс - их сказки (или детская фэнтези?) не мэйнстримовского происхождения. Или эти дамы замечены в создании бессюжетных романов, где описано, как все в мире очень плохо, а персонажи не имеют лица? (Я утрированно характеризую средний - подчеркиваю: средний! - мэйнстримовский роман).

Другая возможная характеристика - мол, автор сказки верит в то, что чудеса где-то рядом, а автор фэнтези знает, что это выдумка. Или, в более красивой терминологии, "сказка может присниться, а фэнтези - нет".

Но и это ведь не так. Иначе не было бы "поттертолчков" (кстати, "Гарри Поттер" - сказка или фэнтези?), не было бы "толкиенутых", которые живут внутри любимого текста. Мы ведь не называем "Властелина Колец" сказкой, не так ли? Это ведь "эпическая фэнтези"?

Что еще остается? Структура? Можно предположить, что у сказки она сравнительно свободная, а у фэнтези - жесткая (в фэнтези необходимо спасти мир от зла, проснувшегося в глубинах земли, а в сказке - не обязательно). Однако и здесь можно найти опровержение. Например, рассказы Говарда о Конане выглядят как типичные сказки: "человек сел возле костра и сплел историю..."