Наталья Воронцова-Юрьева - Отелло. Уклонение луны. Версия Шекспира

Простофиля.Я не смею сказать, что он где-нибудь лжет.

Такому непонятному ответу Морозов дает очень верный перевод (в отличие от "генерала" с "толпой" и "моего честного друга"), основанный опять-таки на игре английских смыслов. Вот его комментарий по этому поводу:

""...что он где-нибудь лжет". - Незамысловатый каламбур, основанный на созвучии английских глаголов to lie - лежать, обитать (теперь не употребляется в последнем значении) и лгать".

Видите?

Простофиля дважды появляется на сцене - и каждый раз только лишь для того, чтобы сообщить о лживости, нечестности Кассио!

*

Намек N4 . Не дочитав диалог Шута и Дездемоны до конца, можно ошибочно предположить, что во второй раз Простофиля вроде бы изменил свое мнение о Кассио: "Я не смею сказать, что он где-нибудь лжет".

Однако эта фраза имеет свое логическое продолжение: "Он военный. А если сказать про военного, что он лжет, он заколет кинжалом".

Таким образом, Простофиля очень старается намекнуть Дездемоне, что Кассио верить нельзя, что он нечестен.

*

Намек N5 . Однако Дездемона остается полностью глуха к предупреждениям слуги. Она отмахивается от его слов, и тогда Простофиля предпринимает еще одну, теперь уже последнюю, попытку пробудить в ней недоверие к Кассио. Происходит диалог, который на первый взгляд, ничем не приметен:

Дездемона.Брось вздор болтать. Где он квартирует?

Простофиля.Сказать, где он квартирует, значит солгать.

Дездемона.Это каким образом?

Простофиля.Я не знаю, где он квартирует. А выдумать адрес, сказать, что он живет здесь или живет там, - значило бы нагло соврать.

Однако в последней реплике Простофили содержится та же самая игра смыслов, то же самое созвучие - и достаточно подставить в диалог тот самый второй смысл, как желание Шекспира в очередной раз донести до нас истинную сущность Кассио становится окончательно очевидно:

"Я не знаю, где он квартирует. А выдумать адрес, сказать, что он живет (лжет) здесь или живет (лжет) там, значило бы нагло соврать".

Таким образом, Простофиля нисколько не сомневается, что верить Кассио ни в коем случае нельзя, но уличить его в конкретном факте нечестности он, увы, конечно, не может. Он чувствует лживость Кассио интуитивно, инстинктивно, по малозаметным признакам в поведении, отчетливо видным со стороны. Ведь Простофиля свободен от всяких чувств в отношении Кассио и ничем с ним не связан - это и делает Простофилю свободным в своих ощущениях.

*

Достаточно ли этих пяти - целых пяти! - откровенных намеков на лживость Кассио, чтобы навсегда перестать называть его честным человеком? Особенно учитывая, что Простофиля введен Шекспиром в действие исключительно для того, чтобы его устами озвучить эти намеки, после чего бесследно исчезнуть...

Перечитывая пьесу, я обратила внимание вот на какую деталь. Когда Яго жалуется Родриго, что Отелло назначил лейтенантом не его, а Кассио, то говорит следующее:

"Трое знатных вельмож Венеции били ему челом и лично просили, чтобы он сделал меня своим лейтенантом. <...> Но он, влюбленный в свою гордость и раз принятые решения, дает им уклончивый ответ в напыщенной речи, до ужаса напичканной военной терминологией, и в заключение отказывает моим ходатаям. "Дело в том, - говорит он, - что я уже выбрал себе лейтенанта"".

Совершенно ясно, что трое знатных вельмож ходили к Отелло не втроем, а по очереди. Яго ведь не та величина, чтобы ради него собираться в группу, это было бы даже и унизительно для знатных вельмож. Да и самому Яго и в голову не приходило, что на это место назначат кого-то другого, так что собирать из вельмож такую ударную группу ему было и не нужно, и не по силам.

Но вот первый вопрос: зачем вообще Яго понадобилось обращаться за помощью к вельможам? Ведь он знает честность и непредвзятость Отелло, он уверен, что Отелло давно оценил его по заслугам, так что в своем назначении Яго не сомневается.

Так зачем?

Ответ тут только один: время идет, а назначения нет... Что такое? В чем дело? Яго начинает беспокоиться. Может быть, думает он, Отелло попросту не взял во внимание его кандидатуру?

Тогда он просит некоего вельможу похлопотать о нем перед Отелло. Вельможа приходит, просит за Яго, но... Честный и справедливый Отелло внезапно уклоняется от прямого ответа, забалтывая этого вельможу "военной терминологией", да так, что даже Яго удивлен ее внезапным количеством (" до ужаса напичканной военной терминологией"). При этом речь мавра еще и напыщенна, что также отметил Яго, и это тоже весьма странно, потому что речь Отелло, безусловно, полна метафор, но напыщенностью никогда не страдала.

Такое поведение Отелло говорит о том, что он чувствует себя крайне смущенно, неловко, как будто ему приходится что-то скрывать - что-то нехорошее, неправильное, как раз и требующее от него несвойственной мавру напыщенности и уклончивости...

*

Итак, первый вельможа возвращается ни с чем. К беспокойству Яго добавляется удивление. Он просит второго вельможу. Но и тот возвращается с тем же результатом. Ни да ни нет...

В чем дело? Почему Отелло так себя ведет? Если у него уже есть претендент на эту должность, то почему он не сказал об этом прямо и сразу же, как только пришел первый вельможа? Но вот уж и второй вельможа пришел - а Отелло опять мямлит и явно уходит от ответа.

О чем может говорить такая уклончивость мавра?

Только об одном - что Отелло находится в процессе мучительного (именно мучительного!) принятия окончательно решения. Что назначать своим заместителем Кассио ему совсем не хочется. Он ведь прекрасно понимает, что Кассио совершенно недостоин этой должности, что его и близко к этой должности нельзя подпускать. Что таким странным назначением он откровенно дискредитирует эту должность, а заодно и себя, ставя под сомнение свой авторитет и подрывая доверие к себе среди солдат. И все это очень и очень плохо. Но это с одной стороны.

А с другой...

Если он не назначит на эту должность Кассио... Если здравое решение все-таки возьмет верх, перевесив некий соблазн...

Или все-таки назначить?..

Нет-нет, он должен подумать еще. У него еще есть время.

*

А между тем уклончивость Отелло начинает злить Яго. Он подозревает, что дело нечисто. И теперь он хочет ясности - во что бы то ни стало! И он просит похлопотать третьего вельможу.

Ну, это уже и для Отелло стало чересчур. Пора принимать решение. Хватить увиливать. И он наконец-то отвечает третьему вельможе, что уже выбрал себе лейтенанта. Что ж. После такого ответа тянуть с официальным назначением Кассио больше нет смысла. И Кассио становится лейтенантом.