Станислав Борзых - Тотальность иллюзии

Это возвращает нас к вопросу о свободе. Конечно, абсолютной её ипостаси добиться принципиально нельзя, но ведь ни о чём подобном люди, как правило, и не мечтают. Им необходимы рамки и пределы, в которых бы они и реализовали себя. То же самое относится и к обусловленности прошлым настоящего. Последнее есть и продукт прошедшего, и некая начальная точка, от которой стартует всякое движение. Сейчас, читая эти строки, вы перематываете время вперёд, назначая новый исходный пункт. И ровно то же будет случаться всякий раз, когда вы будете возвращаться к данному тексту или к чему бы то ни было другому.

Мы все существуем как выходцы из канувшего в Лету, но оно хранится в нас, а потому нередко становится актуальным. Выражаясь проще – в нашей власти, по крайней мере, частично определять то, что последует далее. Хотите – отставьте книгу, пожелаете – и продолжите чтение. Никакие события в прошлом не смогут помешать вам принять решение хотя бы и в столь узком диапазоне. Конечно, мне могут возразить в том смысле, что не все проблемы имеют столь простой выход, но я и не настаиваю ни на чём подобном. Всё, что я тут утверждаю – это то, что в некоторых границах свобода всё же доступна.

К тому же не стоит забывать о том, что прошлое – это не всегда нечто отрицательное. Нередко оно, напротив, возвращается радостью и наслаждением для измученной настоящим души. Потому что из последнего выбраться нельзя точно, а вот сбежать от прошедшего всё-таки можно.

Очень часто приходится слышать о том, что кто-то хотел бы вернуться в прошлое и прожить последующие года как-то иначе. Как правило, выбирается некая знаковая дата, которая, по мнению путешественника во времени, кардинально изменила его судьбу, и, как ему представляется, определённые корректировки сделают его существование значительно лучше или, на худой конец, позволят избежать нежелательных последствий собственных действий.

Помимо утопичности подобного взгляда, заключающейся в парадоксе машины времени, он также страдает и от глупости. Если некто возвращается в прошлое и что-то там изменяет, то, тем самым, он трансформирует своё настоящее, которое служит побудительным мотивом для путешествия. А это, в свою очередь, лишает приключения смысла или делает его невозможным. Впрочем, проблема состоит даже не в этом, а в том, что никому на самом деле неизвестно, какие последствия будут иметь те или иные наши поступки. Вполне вероятен сюжет, где, как кажется, хорошие действия приводят к плохим результатам. Предсказать ничего нельзя.

Но есть ещё одно обстоятельство, которое полностью разрушает саму идею путешествий во времени. Его обычно связывают с оценкой настоящего. При этом почему-то упускается из виду то, что сама она есть результат некоторых событий прошлого. И потому, если бы они не случились, то и наш взгляд был бы иным. В этом смысле жалеть о чём-то сделанном глупо. Мы такие, какие мы есть, и это фундаментальный закон нашей жизни. Поэтому история – это отчасти приговор. Каждый из нас прошёл определённый путь и, как следствие, осведомлён только о нём, допуская ошибку экстраполяции, согласно которой он способен составить мнение обо всех прочих маршрутах. Что, очевидно, не является правдой.

В данном отношении последнее замечание поддерживается так называемым антропным принципом. Если принимать его в расчёт, получается так, что человек возникает не в силу случайных событий, а закономерно, чуть ли не неизбежно. Всё, что предшествовало настоящему мгновению – это и есть вся история. И остаётся, наверное, только гордиться тем, что мы, вот такие, существуем, а другие – нет. И, вообще говоря, неважно, какими мы бы стали при развёртывании альтернативных вариантов – этого нам просто никогда не дано узнать.

Однако остаётся последний вопрос. Если настоящее, по сути, определено прошлым, то как быть с будущим? Задано ли оно или всё-таки нет? В какой-то степени, безусловно, оно уже существует. Мы, а равно и мир вокруг нас окажемся в нём уже готовыми, и хотя никто не отменял непредсказуемости во многих отношениях грядущее известно. Но прелесть нашего положения заключается в том, что мы способны планировать, загадывать, мечтать. И это корректирует конечный результат, который, кстати, тоже станет настоящим.

Все эти соображения приводят нас к последней задаче данного раздела. А можно ли жить без прошлого? В случае с человеком представить это себе довольно легко – так, дети пока ещё не обременены опытом, но оттого они и не являются в полном смысле этого слова людьми. Но что делать с обществом? Существует ли какая-либо форма коллективной амнезии?

История подчас жестока и придирчива и заставляет социум забывать о своём прошлом. Конечно, в подобных ситуациях оно исчезает из сферы сознательного, но переходит вглубь и действует исподтишка. Но существуют и более мягкие формы амнезии. Упоминавшееся выше девятое мая, как, впрочем, и любое иное подобное событие – из разряда рутинного забывания. Я знаю об этой победе вовсе не то, что известно самим ветеранам. В данном отношении, что опять же не является каким-либо исключением, между поколениями всегда наблюдается раскол и, как следствие, выветривание некоторых происшествий или иная их оценка.

На самом деле память невозможна без забывания. И вовсе не потому, что в противном случае нам негде было бы складировать всё нарастающее количество событий в некоем ограниченном пространстве. Как мы выяснили, места, вообще говоря, нет, а, значит, хранилище, по крайней мере потенциально, бесконечно. Общество и так имеет тенденцию к постоянному сегментированию, и в рамках каждой отдельной группы наблюдается своя история и, соответственно, осведомлённость о ней, а, значит, проблем с удержанием не возникает. Но большой социум, как и в случае с языком, должен ориентироваться только на конечное число сцен из прошлого – здесь работает всё тот же принцип равнения на худших.

Это, разумеется, не означает того, что мы что-то выбрасываем, а что-то, напротив, холим и лелеем. Это всего лишь говорит о том, что в большом обществе присутствуют некоторым образом отобранные события прошедшего. И их число не должно превышать определённого лимита. Именно поэтому часть происшествий переводится в статус актуальных, а все прочие существуют на обочинах. В данном смысле память невозможна без обратного ей процесса – забывания.

Но всё сказанное выше относится исключительно к настоящему дню. В каком-то отдалённом прошлом наверняка были общества без знаний как таковых, и они могли бы испытывать не то, чтобы амнезию, но просто отсутствие сведений. Все остальные варианты не реализуемы на практике, потому что без памяти социум не существует. И она, в свою очередь, влияет как на то, что происходит прямо сейчас, так и на то, что случится в будущем.