Коллектив авторов - Дыхание камня: Мир фильмов Андрея Звягинцева

Задача режиссера – навести фокус. Правильно наведенное зеркало может дать неожиданный результат. Природа зеркала – отражать. Зеркало не имеет собственного выбора: оно отражает все, что появляется перед ним, – хорошее и плохое, красивое и уродливое. Зеркало не имеет суждений. В тот момент, когда приходит интерпретация, зеркало теряет способность отражать. Оно замутняется, заполняясь мнениями, рассыпается на фрагменты. Воцаряется расщепление. Отображение теряет зеркальность и становится суждением. Для режиссера очень важно сохранять чистоту зеркального отображения. Отсюда установка на нейтрализацию дискурса, совмещение дискурса с самой логикой повествования.

Перед нами – узнаваемая, обычная история. Узнаваемы лица, вещи, предметы, действия, слова… никакой философии. Но вот человек оказывается внутри особой ситуации, в момент выбора, и камера лишь тщательно отслеживает его действия, движения, его внутренние состояния. И неожиданно фильм выводит нас на все те же философские вопросы. Дескриптивная философия реализуется как точное описание реальности, погружение в меняющийся ход событий. При этом поведение персонажей и все, что из этого поведения следует, вся ситуация в целом, осмысляются и интерпретируются не столько в психологических, сколько в антропологических категориях.

Сегодня, когда исторические перспективы цивилизационного развития создают все новые трудности для человека, антропологическая проблематика приобретает особую актуальность. Предметом осмысления антропологии является человек, его природа и сущность, проблемы существования человека, его жизни и смерти, его личностного отношения к миру, способы его бытия в мире.

“Антропологический поворот”, обозначившийся в философии, как мы видим, затронул и кино, которое также предлагает свое ви´дение человека и свои размышления над человеческой природой, над экзистенциальной ориентацией личности.

Человек постоянно решает проблемы, возникающие в контексте каждодневного существования. Жизнь требует порой мгновенных решений. Перед человеком встает проблема выбора и ответственности за принятые решения. Наша жизнь с ее историческими “ломками”, кризисами и сдвигами ведет к огромной психической нагрузке. Как меняется сознание человека? Какие изменения происходят в его внутреннем мире?

Кинематограф может оказаться идеальным зеркалом, предельно точно и честно отражающим реальность, идеальным инструментом описательной философии, когда философские вопросы возникают исподволь, изнутри открывающегося на экране течения жизни. Философская мысль режиссера становится кинематографической антропологией.

Елена – актант, или действователь, в категориях структурного анализа – тот самый персонаж, который переходит определенную семантическую границу или систему таких границ.

Героиня фильма переходит ту границу, которая определяется в мировой культуре как граница “добра и зла”. Елена убивает человека. Милая покладистая женщина с открытым, мягким, таким “русским” лицом выбирает стать убийцей.

В каком-то смысле фильм Звягинцева есть своеобразный антидетектив. С детективом его роднит только сам факт совершения убийства. Но если стратегия детектива направлена на то, чтобы как можно дольше скрывать все, что связано с этим фактом: маскировать убийцу, держать в тайне его намерения, использовать ложные знаки, уводящие зрителя в сторону ложных гипотез и интерпретаций, то в фильме Звягинцева факт убийства лежит абсолютно на поверхности. Все предельно прозрачно, ситуация предъявлена в полноте и деталях, мотивы налицо. Мы видим, кто и что делает, мы видим, как все происходит. Мы знаем, почему и зачем. Все – на поверхности. Полный эффект присутствия. Никакого детектива. И вместе с тем зритель ощущает, что что-то не так. Что-то во всей этой истории ставит в тупик, несмотря на всю прозрачность изложения, фотографическую фактографичность.

Елена, которая могла быть “премудрой” или “прекрасной”, в фильме Звягинцева выбирает быть “ужасной”. Она убивает человека. Она переходит границу дозволенного: границу нравственную, этическую, границу, отделяющую человека от недочеловека. Кроме того, она нарушает закон. Елена, преступая эту границу, становится преступницей в полном смысле этого слова. Мы знаем, что переход границы всегда “чреват”. С точки зрения закона, за убийство человека преступника ждет наказание. Но все это как бы не про наш случай, и никакое наказание Елену, похоже, не ждет. Доктор, засвидетельствовавший смерть Владимира, лишь слегка журит Елену, а впрочем, даже и не Елену, а так, саму идею принятия виагры после перенесенного инфаркта. В его проекции, Елена виновата разве что в том, что могла каким-то образом спровоцировать эту идею, и не более. Но мы знаем, что это не так.

Об этом догадывается и Екатерина. О Екатерине, дочери Владимира от предыдущего брака, мы узнаем из перепалок Елены и Владимира, которого Елена постоянно упрекает за то, что он балует свою дочь деньгами, но при этом отказывается помочь сыну Елены. Когда Елена звонит Екатерине, чтобы сообщить о том, что у отца инфаркт, та отвечает: “Сегодня прийти не могу, приду завтра”. Такая реакция дочери на ситуацию с отцом наталкивает на мысль о ее черствости. Катерина вообще производит непростое впечатление: миловидная, без косметики, одета просто и небрежно, тяжелый, пронизывающий взгляд, “колкий” острый язык, ироничный и даже циничный взгляд на жизнь. Похоже, Катя в силу особой проницательности видит Елену и всю ситуацию, связанную с ней, что называется, “насквозь”. Так, на признание Елены: “Я люблю Володю” – Катерина парирует: “Ага, дó смерти. Послушайте, Елена Анатольевна, вы играете роль заботливой жены, у вас это очень хорошо получается, молодцом. Ну и все на этом. Давайте закончим”.

Совсем по-другому Катерина раскрывается при встрече с Владимиром. Несмотря на всю иронию и бесконечную игру словами, мы понимаем, что эти двое очень близки, любят друг друга и принимают такими, какие они есть. Здесь же, в больничной палате, Катерина приоткроет свой взгляд на жизнь, свою философию жизни, где много иронии и самоиронии и совсем нет места для неоправданного оптимизма.

Несмотря на ее ум и особую проницательность, есть основания предположить, что Катерина проиграет Елене по всем пунктам необъявленной войны и просто сдаст все позиции без боя. Сначала она “проглотит” вранье Елены относительно отсутствия денег в сейфе, а затем – все связанное и с квартирой, и с наследством. И в результате, скорее всего, получит то, что милостиво ей предоставит Елена. И, похоже, сама Катерина это хорошо понимает, но в силу характера и своего отношения к жизни она предпочтет устраниться, нежели воевать с лживой и циничной Еленой.