Джеймс Лаудер - За стеной: тайны «Песни льда и огня» Джорджа Р. Р. Мартина

Следует отметить, что, согласно приложению к «Игре престолов», с момента прибытия андалов прошло шесть тысяч лет, в то время как в «Танце с драконами» Хостер Блэквуд говорит Джейме, что, возможно, прошло не более двух тысяч. «Допустимая погрешность» в четыре тысячи лет оставляет немало места для сомнений, ошибок и неверных расчетов.

Огромную проблему в датировании истории Вестероса создает отсутствие регулярных сезонов. Когда один сезон может длиться несколько месяцев, а другой – год, записи о жатве, посевной, летних празднествах и тому подобных событиях становятся в высшей степени ненадежными. Даже мейстеры Цитадели с их строгими измерениями и временными шкалами не могут прийти к согласию касательно дат и деталей отдельных исторических событий. В книгах также не упоминается, когда эти самые мейстеры появились. Они – еще один пример завуалированности предыстории Вестероса, пример того, что сама история здесь выступает ненадежным рассказчиком.

Непредсказуемые сезоны объясняют еще один аспект, подвергшийся критике: технологический застой в Вестеросе. В королевствах «Песни льда и огня» эпохи сменяют друг друга, как в реальном мире, только с замедленной скоростью. Мы узнаем, что Первые Люди принесли в Вестерос бронзу за двенадцать тысяч лет до начала первой книги. По традиции – которая, как мы уже поняли, не вполне достойна доверия – шесть тысяч лет спустя андалы принесли в Вестерос железо и навыки коневодства. На самом деле Бронзовый век в Европе длился приблизительно с 3200 до 600 г. до н. э., то есть двадцать шесть столетий. С ним частично перекрывается Железный век, длившийся с 1200-х гг. до н. э. до 400-х гг. н. э., то есть шестнадцать столетий. Если принять во внимание замедление технологического прогресса по причине затяжных зим, по сути малых ледниковых периодов, случающихся несколько раз в столетие, получится, что в Вестеросе соответствующие технологические эпохи длятся всего в два-три раза дольше, чем их реальные аналоги.

Мы также имеем противоречивую информацию о технологических и социологических аспектах сложившейся цивилизации: согласно приложению к «Игре престолов», андалы принесли в Вестерос идею рыцарства, в то время как в «Пире стервятников» Сэмвел Тарли предполагает, что институт рыцарства возник позже, и особо подчеркивает тот факт, что некоторые исторические свитки упоминают рыцарей, живших за тысячу лет до появления рыцарства в Вестеросе. Это, разумеется, отсылка к легенде о короле Артуре, рыцари которого, согласно средневековой традиции, жили и сражались за пять веков до того, как действительно возникло рыцарство.

Джокером в данном историческом раскладе является существование магии. Распространенность ее в Вестеросе до Рока Валирии неясна, но определенно когда-то магию использовали для таких внушительных задач, как возведение Стены и строительство Штормового Предела. Тот факт, что магия задерживает – а то и вовсе останавливает – технологическое развитие, является общепринятым в эпическом фэнтези. В Вестеросе же магия если и применялась, то не так часто, как в других фэнтезийных романах, и ее использование могло замедлить, но не остановить технологический прогресс. Этот конфликт между магией и наукой принимает более четкую форму в «Пире стервятников», когда мы узнаем, что мейстеры Цитадели считали магию старомодной и отжившей свое, в отличие от науки.

Таким образом, предыстория «Песни льда и огня» остается неопределенной до прибытия в Вестерос Эйегона Завоевателя, что произошло всего за три столетия до начала цикла. В этот момент история неожиданно проясняется, и мы получаем четкие даты периодов правления Таргариенов и крупнейших событий, имевших место в это время. До возникновения династии Таргариенов история Вестероса – скорее переменчивая легенда, нежели факт.

Ненадежность истории проявляется и в масштабе отдельно взятых личностей. Персонаж определяют его опыт и события прошлого, а также его семья и семейная история. Эти истории страдают от нечеткости так же часто, как и история всего мира. Джон Сноу, один из главных героев цикла – если не самый главный, – не уверен в собственной личности. Он ничего не знает о своей матери, даже ее имя. Ему недоступна информация, которой владеет не только читатель, но и другие персонажи. Кейтилин Старк никогда не пересказывала Джону слухи о том, что его матерью могла быть Эшара Дейн из Звездопада, а Арья не имела возможности сообщить брату, что его матерью могла быть служанка Дейнов Вилла, как открыл ей Эдрик Дейн в «Буре мечей». Последнее утверждение является важным, поскольку именно Виллу Эддард Старк назвал матерью Джона в разговоре со своим лучшим другом, Робертом Баратеоном.

Эта загадка лежит в основе цикла и становится еще более довлеющей, когда читатель узнает, что, возможно, Эддард Старк вовсе не является отцом Джона. Мы получаем противоречивую информацию из разных источников. Джон может быть сыном Эддарда и Эшары, или Эддарда и Виллы, или Эддарда и дочери неизвестного рыбака из долины Аррен. А может, он сын вовсе не Эддарда, а Рейегара Таргариена и Лианны Старк, которого Эддард признал своим, чтобы защитить от ярости Роберта. Разумеется, в том случае, если он сын Рейегара и Лианны, то сын незаконнорожденный… при условии, что его родители не поженились втайне. Поскольку Таргариены могли брать нескольких жен и все их дети считались наследниками, такой поворот событий теоретически дал бы Джону право на престол, которое, правда, было бы нелегко подтвердить.

Если вернуться еще дальше назад, то даже история отношений Рейегара и Лианны окажется окутанной тайной. Роберт Баратеон уверен, что Рейегар похитил и изнасиловал Лианну. Эддард, однако, сомневается в этом. Позже, в «Буре мечей», дети Хоуленда Рида говорят Брану, что отношения между Рейегаром и Лианной начинались более романтично и Лианна плакала от музыки Рейегара. Из «Танца с драконами» мы также знаем, что Элия Мартелл, жена Рейегара, не могла больше рожать детей, в то время как, согласно «Битве королей», Рейегар верил, что его дети сыграют важную роль в борьбе с Иными. Можно сделать вывод, что Рейегар уже подыскивал себе новую жену, которая родила бы ему третьего ребенка для свершения пророчества. Мартин подкидывает нам отдельные кусочки, но собирать из них полную картину должен сам читатель, по крайней мере пока последние тома не откроют нам истину – если только сие свершится.

Внутри одних колес вращаются другие, и книги дают фрагментарную информацию: чтобы собрать разрозненные факты и перспективы в большую картину, читатель должен отступить на шаг и задуматься. Популярная история, изложенная королем Робертом, гласит, что Лианну похитили и изнасиловали. Согласно другим версиям, они с Рейегаром могли быть любовниками, а возможно, Рейегар использовал ее, чтобы выполнить пророчество. Даже на первый взгляд очевидная информация не полностью надежна: Брандон Старк, старший брат Эддарда, убитый Безумным Королем, описывается как яростный, храбрый воин, верный своей нареченной, Кейтилин Талли. Однако из «Танца с драконами» мы узнаем, что Кейтилин не слишком его интересовала, а другой источник, сир Барристан Селми, намекает, что Брандон был жестоким человеком. Возможно, он даже изнасиловал Эшару Дейн, что объяснило бы ее беременность и поведение перед смертью. Даже мелочи, на первый взгляд кажущиеся простыми элементами предыстории, на деле оказываются более сложными, окутанными сомнениями фрагментами головоломки.