Захар Прилепин - Книгочёт. Пособие по новейшей литературе с лирическими и саркастическими отступлениями

Потом, он действительно весомая и влиятельная фигура: более чем заслуженное шестое место в списке самых влиятельных интеллектуалов России (был такой массовый опрос в Сети пару лет назад) тому одно из доказательств.

То есть оппонент налицо, давайте или спорить или соглашаться.

Так как большинство либеральной общественности читать его книжки все равно не станет, я тут вкратце не то чтоб перескажу, а немного поцитирую Крылова. Это не так уж страшно, поверьте на слово. Тем более что хоть это и публицистика, сам я иногда читаю его печальные заметки будто бы предо мною стихи. Порой даже наизусть хочется заучить.

Вот про власть.

«…не надо про стабильность и столыпинские двадцать спокойных лет. Вам спокойствие нужно не для нас, а для себя. И не по формуле – “и тогда вы не узнаете Россию”, – а по другой – “дайте нам двадцать лет, а там хоть трава не расти”. Или еще точнее – “или шах умрет, или осел”. Или Россия, или русский народ, кто-нибудь да сдохнет».

Стихи ведь!

И потом, разве Крылов не прав?

Вот еще одно наблюдение, под которым любой носитель активного либерального сознания, пожалуй, подпишется.

«Провокаций» россиянин боится… это его любимое слово. Поэтому он, кстати, обожает обвинять всяких оппозиционеров не только в продажности Вашингтону и Пекину, но и в работе на ФСБ: ему ведь понятно, что человек, который не ссыт страшной власти, сам работает на нее, иначе почему он не боится? И цель его – заманить, завлечь невинного обывателя «под репрессии». «Это начальство нас проверяет», – думает россиянин и поджимает дрожащий хвостишко, «ну да я умный, я не поддамся». «Не поддаваться на провокации» – за этим занятием он и проводит жизнь, тихо попискивая: «Как же мы плохо живем».

Характерно, что Крылов активно не любит Салтыкова-Щедрина и считает «Историю одного города» сочинением русофобским, но, право слово, замени презрительное крыловское «россиянин» на «русский» – и Салтыков-Щедрин покажется добродушным ворчуном.

Едем дальше.

«Я не призываю “не бояться”, – обращается Крылов к россиянам. – Но лучше рационализировать свой страх. Туманная и неопределенная угроза всегда кажется страшнее явной, потому что ее дорисовывает воображение. Надо сказать себе: да, я боюсь, что за чужой бунт меня накажут. А потом задуматься – кто накажет, чем, как именно. И если выяснится, что наказать нет никакой технической возможности – а сплошь и рядом ее нет, – то… нет, не бунтовать, не надо. Просто не мешать несогласным и бунтующим, а лучше – поддержать их. Прежде всего морально. Хотя бы сказать жене и знакомым не “вот опять уроды вышли”, а “молодцы ребята”. Или, если слово «молодцы» язык не выговаривает, то хотя бы – “ну до чего довели людей”».

Не страшно ведь? Давайте еще полшага, и посмотрим извлеченное почти наугад высказывание теперь уже собственно про национализм.

«Словосочетание “русский народ” произносится и пишется только в двух случаях: когда над ним издеваются и когда говорят о его вине».

Не отрицайте сразу а просто поставьте крыловские слова себе на заметку и, когда будете иметь дело с массовой и официальной прессой, обратите внимание, прав он или не очень.

«Русские, – продолжает Крылов, – являются единственным в современном мире народом, на который не распространяются нормы западной политкорректности. В частности, о них можно говорить и писать почти все что угодно».

Первое желание – снова возмутиться, но тут, опять же, достаточно быть честными перед самими собой. Речь ведь идет не о власти (о людях, находящихся у кормила Ирана, Кубы, Северного Вьетнама или Белоруссии, отзываются порой еще жестче, чем о наших «отцах») – а именно о народе. Худо-бедно проводя за границами России месяца три в году, могу засвидетельствовать: если бы в тех же терминах, в каких иной раз описываются национальные качества русских людей и собственно русская история, описывали англичан или, скажем, поляков, не говоря о народах с откровенно трагической историей, – этого бы никто, мягко говоря, не понял. А про русских – можно, про русских – запросто.

В общем, Крылов говорит вещи очевидные, которые в силу тех или иных причин не принято произносить вслух – моветон-с.

Там есть упоительно смешные фрагменты (например, пересказ русской истории устами среднестатистического «россиянина»), моменты, которые будут агрессивно оспариваться поборниками толерантности и свободы выбора (Крылов позволяет себе усомниться в необходимости «смешанных браков»), ну и вообще копание в тех материях, о которых распространяться в приличной компании не стоит (насколько, к примеру, Пушкин негр, была ли татаркой Ахматова и прочие «сомнительные» выводы, вроде такого: «человек, способный разглядеть в русском “татарина”, скорее всего, никогда не видел татарина»).

Говорят, рассуждения на эти темы вредны тем, что якобы «обижают» десятки других национальностей, живущих на территории России, хотя чем именно – непонятно, – неужели татарину настолько хочется «покарябать» любого русского, чтоб обнаружить там свою кровь? И если она там не обнаруживается – то и жизнь недорога?

Наконец, все-таки как-то надо считаться с той очевидностью, что умолчание или перевирание многих тем оскорбительно для самих русских – а они тоже люди и даже, только не сердитесь, нация.

Очень правильно, когда эти темы поднимают люди, в общем, не склонные к крайностям и с вполне прозрачной репутацией, – мы опять о Крылове.

И очень неправильно, когда этот далеко не лишний в нашем обществе человек – ходит в родной стране под уголовным делом, и не сказать, чтоб это было актуальным, скажем, для средств массовой информации, которые традиционно увлечены чем-то другим.

Напоминаю, что против Константина Крылова было возбуждено уголовное дело по ст. 282 УК РФ – он обвиняется в разжигании межнациональной розни, которую якобы позволил себе на митинге в речи с рефреном «Хватит кормить Кавказ!».

Я эту речь слышал, экстремизма в ней не больше, чем, например, в вашей, читатель, мысли: «Хватит оправдывать Крылова!»

Кавказ, на мой взгляд, кормить надо, так же как надо кормить Рязанскую и Тверскую области, потому что все это территория Российской Федерации, а если есть какие-то государственные противоречия в восприятии и дотировании этих регионов, то надо спросить с государства, а не с кавказцев.

И Крылова оправдывать надо не просто потому, что в поддержке нуждается любой гражданин, неправедно преследуемый за аргументированную личную позицию, но и потому, что мы имеем дело с человеком умным, деятельным и полезным для России, – если нам, конечно, есть дело до нее.