Владимир Разуваев - Комментарии к «Государю» Макиавелли

Вообще-то точки зрения на творчество флорентийца крайне разнились и разнятся. Есть довольно странная, с моей точки зрения, позиция, что Макиавелли не может быть квалифицирован как ученый, поскольку политическая наука вообще не является подлинной наукой [47] Scaglione A. Machiavelli the scientist? // Symposium. 1956. Vol. X. P. 244 . А другие считают, что в «Государе» предпринято научное исследование прошлого и настоящего, что позволило вывести научные уроки древних и современных событий [48] Spirito U. Machiavelli e Guicciardini. Rome: Edizioni Leonardo, 1945. P. 26–28 . Высказывалось предположение (даже утверждение), что, в отличие от других работ Макиавелли, «Государь» есть действительно научный труд [49] Chiapelli F. Studi sul linguaggio di Machiavelli. Florence: Le Monnier, 1952 . Разброс мнений привычный для оценки трудов одного из самых знаменитых флорентийцев.

Существует мнение, что Макиавелли не имел намерения создать политическую науку, но собирался восстановить и очистить концепцию политической теории как главным образом риторическую практику, основанную на историческом знании и способности интерпретировать действия, слова и жесты [50] Viroli M. Machiavelli. New York: Oxford university press, 1998. P. 1–5 . Справедливости ради следует отметить, что автор «Государя» действительно не думал создавать новую науку. Он ее просто создал между делом, не задумываясь о том, что делает.

Его называли человеком, который обогнал Фрэнсиса Бэкона с его индуктивным методом на полстолетия [51] Wedgewood C.V. Niccolò Machiavelli // Truth and opinion: Historical essays. New York: MacMillan Co., 1960. P. 55–61 . Макиавелли приписывают даже влияние на образование «чикагской школы» экономистов [52] Bluhm W.T. Machiavellian Virtù and the emergence of freedom values: Machiavelli, the ‘Chicago school’, and theories of group process // Theories of the political system: Classics of political thought and modern political analysis. Englewood Cliffs: Prentice-Hall, Inc., 1965. P. 199–247 . Утверждалось, что после его смерти начал умирать и период Ренессанса во Флоренции [53] Clifford E. The end of the Renaissance in Florence // Bibliothèque d’Humanisme et Renaissance, 1965, T. 27. P. 7–29 , что является явной переоценкой его влияния. Исследователи сравнивали «Государя» с «Утопией» Томаса Мора и «Городом солнца» Кампанеллы [54] Riley W. The Renaissance: Niccolò Machiavelli // Men and morals: the story of ethics. New York: Frederick Ungar publishing Co., 1960. P. 195–206 . Есть точка зрения, что есть что-то завораживающее в том, что и как писал Макиавелли, что-то, рождающее непреходящее беспокойство [55] Berlin I. The originality of Machiavelli // Against the current: Essays in the history of ideas. Oxford: Clarendon press, 1979. P. 26

Традиция видеть в «макиавеллизме» политическую аморальность дошла до XX века [56] Fanon F. The wretched of the Earth. New York: Grove press, 1963 и даже до нынешнего. Макиавелли обычно упрекают в крайней циничности. Это верно, но только частично. Еще менее верно, что он проторил дорогу политической циничности, и что он оказал негативное влияние на последующие поколения политиков и политологов. На деле таким был его век, такими были его современники, такова была политическая практика тогдашних государей и политических деятелей. Последующие, кстати говоря, мало отличались от тех образцов, с которыми сталкивался и о которых писал флорентиец. Да и среди его современников было немало людей, которые не только мыслили не менее цинично, чем Макиавелли, но писали соответственно. Хватит одного изречения Гвиччардини: «Отрицай всегда то, что по-твоему не должно быть известно, и утверждай то, чему люди по-твоему должны верить; пусть многое тебя изобличает, пусть будет против тебя почти достоверность, но смелое утверждение или отрицание часто привлекает ум слушателя на твою сторону» [57] Гвиччардини Ф. Заметки о делах политических и гражданских // В кн. Гвиччардини Ф. Сочинения. М.: Academia, 1934. C. 105-229 .

Уточним здесь одно важное обстоятельство. Политический цинизм был, есть и будет. Он неизбежен для любого государственного деятеля, как неизбежны обман в личной жизни, недоговоренность в обращениях к Богу, эгоизм в общении с близкими, двойственность в любви к Отчизне. При всем том мы не должны принципиально идти на оправдание цинизма в политике, как бы его не называли и насколько бы он ни был необходим в конкретном эпизоде.

Впрочем, у Макиавелли были свои соображения по данному поводу. В «Рассуждениях» он высказался предельно четко: «… Когда на весы положено спасение родины, его не перевесят никакие соображения справедливости или несправедливости, милосердия или жестокости, похвального или позорного. Наоборот, предпочтение во всем надо отдать тому образу действий, который спасет ее жизнь и сохранит свободу». [58] Макиавелли Н. Рассуждения…, с. 343–344 Так что другая сторона вопроса о циничности состоит в том, что Макиавелли был основоположником теории «государственных соображений» [59] Meinecke F. Die Idee der Staatsrason in der neueren Geschicht.. München; Berlin, 1924. . Вероятно, эта точка зрения куда более близка к действительности, нежели все слова о цинизме флорентийца.

Давно уже создаются мифы о практическом вкладе Макиавелли в современную ему политику. Их очень много. Таково, скажем, мнение, что как политический деятель он был выдающейся фигурой своей эпохи [60] Рутенбург В.И. Макьявелли и его время // Проблемы культуры Итальянского Возрождения. Под ред. В.И. Рутенберга. Л.: Наука, 1979. С. 79. . К совершенно анекдотичным относится утверждение С. Лозинского, что автор «Государя» «не без чувства гордости относил к своим последователям» папу Юлия II. [61] Лозинский С.Г. История папства. М., Политиздат, 1986. С. 219 Легенда о Макиавелли как человеке, реально делавшем большую политику даже в ограниченных условиях Флоренции, не имеет ничего общего с действительностью. Но в принципе в мифах о Никколо нет ничего удивительного: они вообще сопровождают замечательных людей, особенно после их смерти. Однако следует, видимо, раз и навсегда в этой книге установить, что, несмотря на огромный пиетет автора этих комментариев перед флорентийцем, я не вижу необходимости следовать пути некоторых моих коллег и несоразмерно возвеличивать его жизнь и его труды. Как, впрочем, и принижать их. В дальнейшем это будет заметно по комментариям к некоторым положениям рассматриваемого труда.

«Ограниченность деятельности Макиавелли, – писал Антонио Грамши, – что он являлся «частной личностью», писателем, а не главой государства или армии, который, также являясь отдельной личностью, имеет, однако, в своем распоряжении силы государства или армии, а не только армии слов». [62] Грамши А. Дань истории. М: Политиздат, 1960. С. 80 Здесь поневоле вспоминаются слова Сталина относительно связи политического значения Папы Римского с количеством находящихся в его распоряжении дивизий. Грамши [63] О влиянии Макиавелли на Грамши см., например, Sanquinetti F. Gramsci е Machiavelli. Rome: Laterza, 1982 , видимо, и прав, и не прав (а Сталин не был прав категорически). Можно смело предсказать, что современная политология и юридическая наука оказались бы весьма существенно обедненными, если бы в распоряжении флорентийца находилось государство или хотя бы армия. Он бы просто не написал свой знаменитый труд.