Владимир Разуваев - Комментарии к «Государю» Макиавелли

На мой взгляд, Макиавелли проявил скорее политический цинизм, чем наивность или беспринципность. Данные Юсимом определения («крайняя наивность» и «крайняя беспринципность») справедливы только по меркам нашего времени. У Макиавелли, безусловно, были иллюзии в отношении режима Медичи [85] Об иллюзиях и неопределенностях, связанных с надеждами Макиавелли в отношении Медичи см. Renaudet A. Machiavel. Paris: Gallimard, 1942. P. 90–118 . Не надо забывать также об особенностях психологии минувших столетий. Макиавелли вел себя как типичный представитель своей страны и своей эпохи. Находясь в тюрьме, он даже пишет два сонета, посвященные «Великолепному Джулиано Медичи» и полные лести в отношении тогдашнего правителя Флоренции. И пусть даже ставка на «Государя» у него не удалась, работу он все же во Флоренции в конце концов получил, к тому же именно от семейства Медичи, пусть даже на условиях «временной занятости».

С другой стороны, есть немало исследователей, которые полны сомнений в отношении подспудных причин данного посвящения. В конце концов, после возвращения Медичи к власти, Макиавелли увидел Флоренцию порабощенной, был заключен в тюрьму и подвергался пыткам, его карьера была разрушена. Разве в такой ситуации после освобождения из заключения люди тратят свои силы на то, чтобы научить своих врагов искусству управления государством? Добавим к тому, что Никколо был убежденным республиканцем. Отсюда версия, что данную работу автор писал как политическую сатиру [86] Mattingly G. Machiavelli’s Prince: political science or political satire?// American scolar, 1958. Vol. 27. N 4. Autumn. P. 489–491 . Правда, эта точка зрения не является популярной и совершенно не подтверждается перепиской самого Макиавелли [87] Machiavelli N. Lettere. Milan: Feltrinelli, 1961 , хотя сам по себе подход, безусловно, является оригинальным и остроумным.

Предполагаемый патрон Никколо, которому должна была быть посвящена книга, скончался в 1516 г… Позднее посвящение поэтому было сделано Лоренцо, сыну Пьетро Злосчастного, герцогу Урбинскому, внучатому племяннику Лоренцо Великолепного, ставшему преемником Джованни в качестве главы Флоренции. Все тому же Медичи.

Ситуация на деле исключительно проста: Макиавелли, как он пишет в следующем же предложении, собирался «снискать милость правителя». По той причине, что ему нужна была работа, и он надеялся, что клан Медичи таковую ему предоставит. Это, наверное, главная причина выбора адресата посвящения. Им должен был стать видный представитель клана Медичи. Не один, так другой. Есть и другая причина данного выбора. Исследователи отмечали, что мистический новый государь у Макиавелли появится скорее в лице молодого Медичи, нежели потерпевшего политическое поражение Чезаре Борджиа [88] Sasso G. Coerenza o incoerenza del XII capitolo del Principe ? // Cultura. 1972. Vol. 10. P. 1–35 .

Другое дело, что автор «Государя» писал не только для Медичи. Антонио Грамши высказал предположение, что автор «Государя» ориентировался на политическую подготовку «неосведомленного», народ, городскую демокра тию [89] Грамши А. Избранные произведения в трех томах. Том 3. Тюремные тетради. М.: Иностранная литература, 1959, с. 120–121 . Мне кажется, что здесь есть сознательное лукавство. История «Тюремных тетрадей» прекрасно известна, так что у Грамши были причины выдвинуть данную точку зрения. Не мне, во всяком случае, критически относиться к той интеллектуальной игре, которая прослеживается в его предположении. Но Макиавелли писал все же не для того, чтобы политически образовывать «необразованных». Скорее основной аудиторией должен был стать круг, близкий к флорентийскому политологу, круг, который мы сейчас называем «политическим сообществом» (здесь очень интересна переписка Макиавелли с друзьями, которая показывает, насколько сильна была в его окружении тяга к политике и политическим дискуссиям) [90] Machiavelli N. Lettere. Особенно интересна в этом плане переписка с Веттори. Два товарища взахлеб обсуждают современную политику, порицают одни действия власть имущих, одобряют другие и вообще ведут себя как люди, влюбленные в политику. Особенно активен был Макиавелли, поскольку был лишен возможности заниматься политикой практической. .

Так что есть достаточная доля уверенности в том, что «ядро» аудитории, на которую ориентировался Макиавелли, должны были составить, пользуясь терминологией Грамши, именно «осведомленные» [91] Анализ языка «Государя» показывает, что Макиавелли адресовал свою книгу широкому политическому сообществу. – Richardson B. The Prince and its early Italian readers // Niccolò Machiavelli’s The Prince. New interdisciplinary essays. Manchester: Manchester University press, 1995. P. 20–22 . Причем у нас есть свидетельства того, что последние с восторгом читали и перечитывали творение великого флорентийца. Недаром Ришелье заказал своему библиотекарю Машону «Апологию» Макиавелли. (Вообще надо сказать, что сравнение «Государя» Макиавелли и «Политического завещания» Ришелье [92] Ришелье А-Н. дю Плесси. Политическое завещание, или Принципы управления государством. М.: Ладомир, 2008 не просто весьма интересно, но и способно, на мой взгляд, привести к некоторым неожиданным переоценкам тех или иных пассажей как итальянского мыслителя, так и французского государственного деятеля). Больше того, Ришелье оплатит за свой счет издание «Государя».

Резюмируя вышесказанное, мы получим следующие результаты в отношении аудитории, на которую ориентировался Макиавелли:

– клан Медичи;

– политическая элита Флоренции и, возможно, Италии;

– политическое сообщество Флоренции и, возможно, Италии;

– возможно, все, кого интересовала политика.

Ну, а теперь, перейдем собственно к комментированию текста.

Обыкновенно, желая снискать милость правителя, люди посылают ему в дар то, что имеют самого дорогого или чем надеются доставить ему наибольшее удовольствие, а именно: коней, оружие, парчу, драгоценные камни и прочие украшения, достойные величия государей. Я же, вознамерившись засвидетельствовать мою преданность Вашей светлости, не нашел среди того, чем владею, ничего более дорогого и более ценного, нежели познания мои в том, что касается деяний великих людей, приобретенные мною многолетним опытом в делах настоящих и непрестанным изучением дел минувших.

Если называть вещи своими именами, то у Макиавелли, конечно, не было того, что он с внешним удовольствием перечисляет: коней, оружия, парчи, драгоценных камней и прочего. Здесь, однако, важно обратить внимание на уверенность в себе Никколо, который искусно приравнял свои знания политики к наиболее ценным для того времени подаркам. Обратим также внимание, что в самом начале своей работы автор «Государя» отмечает, что в своей книге будет сочетать практическое знание современной политики с книжным знанием.