Константин Трунин - Архив сочинений – 2017. Часть III

Важным для Руси становится именно противостояние Литве. Карамзин так и говорит, напоминая о несостоявшемся сражении между Димитрием Иоанновичем и Ольгердом, результат которого мог привести к полному подчинению одного другому, возможно с окончательным падением России, либо Литвы соответственно. Воспринимаемое ныне определяющим: Куликовское сражение, Карамзиным отражается сухо. Не видел он ничего особенного, требующего пристального рассмотрения. Гораздо важнее последовавший затем поход Тохтамыша на Москву, приведший к её разорению. После этих трёх критических событий требовалось восстанавливать Русь и усмирять новгородцев, полюбивших грабительские набеги, как на русские княжества, так и на прочие владения, в том числе и ордынские.

Димитрию Донскому наследовал его сын Василий, севший на великое княжение в возрасте восемнадцати лет. За его сорокалетнее правление Карамзин так и не нашёл слов, чтобы поведать о происходившем внутри Руси, тогда как широко осветил дела Литвы и Орды, периодически между собой враждовавших, сравнявшись по силе. Пока Русь оставалась данницей чингизидов или их наместников, Великий князь литовский Витовт ни в чём не уступал Тохтамышу, скорее его превосходя.

Ордынские распри создали неясную ситуацию, когда стало непонятно, кому подчиняться. Тохтамыш вступил в борьбу с Тимуром и проиграл ему. Сам Тимур вторгся в южные пределы Руси, грозя нашествием страшнее похода Батыя. Карамзин старался понять, почему Тимур повернул на юг, не прельстившись скудностью богатств Руси и вероятно не посчитав нужным терпеть северный климат, тогда как его манили страны Востока.

Единственный важный аспект правления Василия Димитриевича – упоминание о двух митрополитах на Руси. Религия имела важное значение для политики, так как не владея более Киевом, находящийся в Москве митрополит продолжал считаться Киевским, тогда как Киев отошёл к Литве ещё при княжении Ольгерда.

Сын Василия Димитриевича Василий Васильевич, позже прозванный Тёмным, сел княжить в десятилетнем возрасте. Наметившуюся смуту из-за желания некоторых князей объявить о праве на старшинство в роде, он переждал в землях казанских татар. Говоря о Василии Тёмном вообще, Карамзин отмечает часто случавшиеся акты неповиновения, особенно в лице Дмитрия Шемяки, ослепившего Василия Васильевича. Но не это интересовало Николая, куда интереснее ему рассказать о соборе представителей трёх христианских церквей с целью выработки общих позиций и о гибели Византийской Империи.

В окончании тома читателю предлагается взглянуть на отсталость Руси от государств Европы, поднявшееся духовенство и появление казаков. В свою очередь читатель видит, как отошли на задний план любые происходившие со страной события, если они не касались совместного Владимирского и Московского княжества. Совершенно не оговаривается статус Киева, прежде имевшего огромное значение, а после незаметно потерянного, как и ощутимое запустение Киевщины и окружающих земель, преображавшихся в казачью сечь.

Время раздробленности Руси близилось к завершению. Должный вскоре воссесть на княжество, Иван Васильевич избавит страну от монголо-татарского ига и станет тем, кем воистину требовалось восхищаться. Этому Каразин посвятит весь VI том.

20.10.2017 ( http://trounin.ru/karamzin5 )

Иван III Великий с малых лет готовился занять место Великого князя, но волею судьбы был провозглашён Государем всея Руси. Его царствование длилось до 1505 года, он пережил двоих соправителей, передав права на власть своему сыну Василию III, отцу Ивана IV Грозного. При нём заново объединена Русь, чего не случалось со времён правления первых Рюриков, соседние государства трепетали перед могуществом Москвы, оказывавшей на них влияние и, благодаря здравому смыслу, позволявшей продолжать существование без уничтожения или поглощения.

Важным шагом в политике Ивана III стала женитьба на Софье Палеолог, дочери брата последнего императора Византии Константина XI. Являясь выходцем с осколка греческой империи – Мореи (средневековое название полуострова Пелопоннес, более известного в качестве части владений древних Спарты и Лаконии), Софья обязана была сохранить в своём нраве отголоски прошлого. Как это сказалось на её детях, Карамзин не сообщает, однако сей факт представляет определённый интерес.

Стремление к Европе обозначилось у Ивана III за счёт приглашения итальянских архитекторов и военного инженера Аристотеля Фиораванти. Много об этом говорить не имеет смысла, нужно только учесть склад характера царствовавшего государя, стремившегося находить примирение со всеми, если они ему более ничем не угрожали. Преображать страну допускалось по разному, поэтому одним из первых, кто считал необходимым привносить европейские ценности на Русь, безусловно был Иван III.

Внутренние проблемы решались таким же методом примирения. Без проявления насилия, играя словами и вынуждая совершать желаемое, Иван III сумел даже склонных на интриги новгородцев признать его власть над ними. Не было и особого военного противостояния, когда разрешился период превосходства Орды, вошедший в историю эпизодом, прозванным стоянием на Угре. Ливонский орден мог быть уничтожен, как и Казанское ханство, чего не случилось всё из-за той же политики примирения.

Карамзин о правлении Ивана III рассказывает широко и с подробностями, прежде всего вследствие важности понимания фигуры правителя, называемого современниками-европейцами Великим. Само это обстоятельство требовало пристального внимания. Во всём остальном, поскольку перед читателем не биография Ивана III, слог повествования неизменно продолжает оставаться у Николая сухим.

Какая информация имелась в распоряжении, той Карамзин и поделился. Он не стал создавать нечто большее, не примерял роли исторических лиц и не наполнял повествование красками. Затронутыми оказались важнейшие моменты, тогда как в остальном панорама тех дней осталась скрытой от внимания. Конечно, рассказывать о восстановлении влияния Руси приятно. Вместе с тем, трудно найти моменты, на которые следует опираться в повествовании. Ведь жизнь государства, насколько бы не была связана с правителем, зависит от разнообразия одновременно существующих факторов, влияющих друг на друга. У Карамзина всё исходит непосредственно от волеизъявления находящегося у власти человека.

В первых томах, где большей частью использовалась «Повесть временных лет», наблюдалось обязательное присутствие отвлечённых событий, почти никак не связанных с самой историей. Чем дальше приходилось погружаться, тем более неохватным оказывалось происходящее. Потребовалось сравнивать и соотносить, используя точную привязку между случившимся. Так «История государства Российского» отошла от понимания собственной истории через восприятие творящих её личностей к истории, где происходящее в стране зависит от внутренних дел иных государств и их правителей.