Александр Фролов - Общее образование – о чём это мы?

Сплошь и рядом в общении с учащимися (особенно – после начальной школы) приходится сталкиваться с заявлениями о негативном отношении к математике (ну, и подавно – к физике). Почти все не любят эти предметы. А еще не любят: русский язык, географию, биологию, историю, физическую культуру, информатику, иностранный язык – что там еще? Всё не любят. Спрашиваешь почему – «не моё это», «слишком трудно», «слишком сложно» и т. д. А вот на вопрос: «Что это такое?» (например, математика) разумного ответа дождаться практически невозможно. Проводили мы простое исследование: учащимся 10—11 классов продвинутых школ и гимназий города Екатеринбурга задавали вопрос: «Что такое математика?». Ответы очень обнадеживали. Один из ста человек дал вполне приемлемый ответ. Потом выяснилось, что он ранее проходил обучение в Центре «Одарённость и технологии» у одной моей сотрудницы. Примерно двадцать человек дали ответы типа: «Это наука про числа и расчеты» (часто с уточнением: «Чтобы сдачу правильно получать»). А остальные восемьдесят практически единогласно сообщили, что «математика – это когда цифры». Не говоря уже о том, что, согласно учебнику для соответствующих специалистов, оборот «математика – это когда» (путаница пространства и времени) свидетельствует о задержке умственного развития, про цифры – это уже, пожалуй, слишком. Ведь цифры – это просто знаки, и нечего их изучать, тем более – одиннадцать лет. То есть, не знают дети, что такое математика. Но не любят. И про сущность всех остальных предметов не знают. Но не любят.

В связи с этим я постоянно вспоминаю историю из своей юности.

С детства я люто ненавидел одно блюдо. И уходил из дома (благо было куда – в большой сад), когда его готовили, чтобы не доносился до меня этот отвратительный запах. Иногда не мог сдержать рвоты. Мудрые взрослые как-то мирились с этим. Время шло. Я дорос до тринадцати с лишним лет и уже вполне осознанно и усиленно занимался наукой. И у меня даже были два научных руководителя в Академии наук Казахстана, где мы тогда жили. Один из них – известный герпетолог Константин Петрович Параскив, 100-летие со дня рождения которого недавно отмечала зоологическая общественность. Я его, естественно, очень уважал и почитал. И вот раз прихожу я с гор, где провел почти весь жаркий летний день, с интересными змеями в мешке и сразу – к Константину Петровичу. Жил он в центре города (ныне – Алматы), и тогда там еще были небольшие частные домостроения. Он с искренней радостью встретил меня, отправил в летний душ во дворе и спросил, хочу ли я есть. То есть, пригласил к обеду, который явно намечался в увитой хмелем беседке. Естественно, мой молодой голодный организм торжествовал. Тут тебе все – и почесть, и утоление голода, и отдых от долгой беготни по горам. Сижу я в беседке перед чистой тарелкой, и вплывает в беседку жена Константина Петровича с блюдом этих отвратительных, мерзких фаршированных перчиков. Представляете мое состояние и его безвыходность? Не смея обидеть уважаемого мной человека, я собрал в кулак всю волю, какую только нашел, зажмурил глаза и услышал, как на мою тарелку шлепнулись один за другим два. Что там перчика – перца! Здоровенных и оттого особенно противных. И, что делать, начал. Пришел в себя только тогда, когда второй раз попросил добавки. Дело в том, что до сих пор я ненавистные перчики ни разу не пробовал. Просто ненавидел – и все.

Пришел я домой и сразу же спросил свою прабабушку, которая, в основном, ведала кухней: «Бабусь, а когда у нас будут перчики?» И Бабуся медленно поползла, оседая, по косяку двери, прислонившись к которому встречала любимого правнука.

С тех пор это одно из самых любимых мной блюд.

Вот и нелюбовь к математике и прочим предметам: может быть, сначала все же выяснить, что это такое, о чем и как? А то как-то неаккуратненько получается – любить или ненавидеть то, о чем не имеем ни малейшего представления. Соответствующие подходы есть, они хорошо развиты и апробированы. Только бери и действуй! Нет, лелеют педагоги ненавистников математических и прочих перчиков.

Инструкция по разбирательству с предметами школьной программы содержится в статье:

Чепракова Е. М., Фролов А. А. Педагогическая технология адаптации учащихся к предметному образованию в основной школе. «Образование и наука», 2015, №6.

Чрезвычайно зауженную успешность конкретного ребёнка в предметном образовании или вообще отсутствие такой успешности педагоги и родители (особенно – родители) любят объяснять наличием у этого ребёнка узко ориентированного таланта. Чаще – якобы отсутствием якобы «нужных», якобы с точки зрения системы общего образования, талант ов . Да нет у системы общего образования такой точки зрения, даже если эта система в коме. Какое, спрашивается, отношение имеет талант к развитию обязательной для выживания вида и индивида адекватности мышления этого индивида? То есть, для того, чтобы не стать алкоголиком или предателем, чтобы не выпадать по неосторожности из окна или не попадать под машину – нужен особый талант?

Мы все много, очень много говорим о талантах – своих собственных, наших детей и особенно – успешных взрослых. И, как всегда, говорим непонятно о чём. Поэтому и делаем с талантами и их предполагаемыми носителями непонятно что. А раз так – то и учим непонятно чему и непонятно зачем. Вот и надо разобраться – что есть что и к чему надо стремиться, чтобы во вполне развернутом взрослом состоянии личности она, эта личность, стала достаточно успешной.

Обычно понятие «талант» ассоциируется с представлениями об одарённости, чаще всего – на уровне синонима. То есть под талантом понимают высокий уровень развития способностей, проявляющийся в творческих видах деятельности, что фактически соответствует определению одарённости. Увы, неверно понимают! Вообще-то талант – древнегреческая крупная денежная единица. Ее нельзя «развить», но можно подарить. Это – «дар», полученный от природы при рождении, то есть врожденное индивидуальное свойство личности особенно ярко воспринимать те или иные грани окружающего мира или внутреннего мира человека. Не вызывает сомнения то обстоятельство, что в отсутствие ряда выраженных патологий талантливы все дети . Только вот мы всё время неправомерно сужаем представления о таланте: видит яркие краски – талант! Издаёт сладостные звуки – талант! Различает эти звуки – тоже талант! А если соответствующий особо чувствительный рецептор зарыт где-то в месте, недопустимом для публичного упоминания? Что – не талант? Да, конечно же, талант!

Итак, таланты есть у всех, и не по одному. А как мы узнаем о них? Да через проявления в жизненной практике – вот как. Проявляется талант в деятельности – он есть для нас и для носителя таланта. Видим, что дар им получен. Он одарён. Потому и называем значимое проявление таланта в деятельности одарённостью. Ну, вот, выяснили, что человек одарён, и ждем от него (или для него?) успешности. Как много их, одарённых, сгинуло в безвестности, так никому ничего и не дав, да и самим не получив. Сколько декалитров слёз, понимающих продавленных диванов и нарубленных социальных дров.