Евгений Додолев - Дмитрий Быков 20 лет спустя. Хроники «Московской комсомолки»

Кроме того, эта газета на том этапе была единственным полноцветным СМИ в БАБ-обойме.

Мне неловко было спрашивать, кто, собственно, надоумил пригласить на роль кризисного менеджера именно меня (если не ошибаюсь, Валерий Яковнамекал, что идея принадлежала тому же Юмашеву), но я, конечно, не мог не поинтересоваться:

– А как же Голембиовский и его команда?

Ведь за пару лет до этого разговора именно они с нуля создали газету, там работали крепкие профи с репутацией: Отто Лацис, например.

Борис (он настаивал, чтобы к нему обращались демократично, просто по имени) задумался на секунду-другую. Ясно было, что он стремительно для себя решал, можно ли мне довериться, или завтра сказанное в кабинете будет растиражировано («интернеты» тогда еще не были инструментом вбросов, но «сарафанное радио» никто не цензурировал). Для того чтобы выиграть некоторое время, Березовский пустился в пустые разговоры о свободе прессы и печальных перспективах отечественной журналистики в случае прихода к власти тандема Лужков/Примаков. И потом как-то сразу, без отбивки и смены тональности, выпалил: «Под них [Голембиовского + команда] мы сейчас заберем „Российскую газету“, это для них правильное решение».

Ну, не решаюсь утверждать, что прямо слово в слово так и было сказано, но смысл был именно такой, это 100%.

То есть официальный орган Верховного Совета РСФСР тем самым должен был превратиться в негласный рупор группировки, сориентированной тогда на олигархат (печатным органом правительства Российской Федерации «РГ» стала годом позже, когда премьер Касьянов подписал постановление «О редакции «Российской газеты»).

«Российскую газету» возглавлял близкий друг Аркадия Вольскогои выпускник «Комсомолки» Анатолий Юрков. Ну и уходить он никуда не собирался: Юркова не смогли снять два премьера Сергея: ни Кириенко, ни Степашин.

Конечно, мне надо было бы полюбопытствовать – знает ли сам главред Голембиовский об амбициозных планах своего покровителя. Но я предпочитал во время той встречи отвечать на вопросы, а не задавать их. А их было немало. Однако по сути все сводились к одному: выполнима ли миссия конвертации «Новых Известий» в нечто, ну совсем новое и бесконечно далекое от любых «Известий»?

Ответ был типа ленинский: «есть такая партия».

Мы общались чуть более часа. Борис куда-то должен был ехать: ему раза три об этом напомнили. На прощание Березовский сказал, что сейчас я пообщаюсь с Олегом, который введет меня в курс дела и, мол, рассчитывает, что видеться мы теперь будем ежедневно. «Фигасе», – подумал я про себя и начал лихорадочно вычислять, что это за такой Олег. Оказалось – Митволь.

Олег Митволь вошел и сел на место, где только что сидел его покровитель, с выражением лица ребенка, у которого пять минут назад невоспитанные мальчишки в песочнице сломали любовно вылепленный коттедж.

И после пары пробивочных вопросов, вычислив для себя, что я не являюсь прямой креатурой Волошина/Дьяченко/Юмашева, перешел к сути. Суть – в исполнении насупленного Олега Митволя – заключалась в том, что в структуре «Новых Известий» и аффилированного с газетой Фонда место Борис Абрамыча было незначительным. Боря был никто, и звать его «никак». Митволь энергично вызвался продемонстрировать документы, из коих следовало, что лично он, а не какой-то там Березовский, является собственником газеты. Я не сомневался: ведь и Абрамович, по всей видимости, мог предъявить (и в лондонском суде предъявил-таки дюжину лет спустя) бумаги, согласно коим он был владельцем «Сибнефти», в офисе которой мы, напомню, беседовали. Это было фишкой Березовского.

Борис переписывал активы на лиц, коим абсолютно доверял. Они кинули своего могущественного ментора, и вдаваться в рассуждалки, как и почему – смысла не вижу. Либо Борис совершенно не разбирался в людях, либо вел себя со своими протеже так, что сумел их против себя восстановить.

Короче, Олег Митволь сказал мне при нашей первой встрече, что всю редакционную политику «Новых Известий», кто бы ни рулил журналистским коллективом, надо согласовывать с ним лично как спонсором издания.

Поскольку полчаса назад Березовский уверял меня, что лично он финансирует Голембиовского, а Олег всего лишь «смотрящий» и номер его в лучшем случае 6, то мне стало понятно, что ничего не понятно. Пожав плечами и добив пятую чашечку слабоватого кофейного напитка, я распрощался с Олег Львовичем и поехал домой, решив для себя, что «нашла коса на камень».

Забегая вперед, объясню: Голембиовский и Митволь были единственными персонами в системе «НИ», имевшими «доступ к телу». Конечно, заместитель главного редактора Валерий Яков был очень близок к министру МЧС Сергею Шойгу(которого на том этапе Семья видела преемником Ельцина) и поэтому имел выход на Юмашева, однако в глазах социума Березовский был несравнимо более влиятельной фигурой (каков расклад на самом деле был, не знал тогда и сейчас оценивать не берусь). Так вот, между главредом и управляющим существовал антагонизм, но при этом сложился и некий рабочий альянс.

В одном из интервью Борис сказал:

«Я глубоко уважаю главного редактора „Новых Известий“ Игоря Несторовича Голембиовского. У меня с ним очень сложная история отношений. Начиналось наше знакомство с моего глубочайшего возмущения публикациями в „Известиях“, посвященными моему израильскому гражданству. А сегодня меня очень многое с ним связывает».

Да, Голембиовского Борис уважал, а Митволю – доверял (и отчасти даже любил по-своему младшего своего товарища, как будущее показало – без взаимности). Но ни один из этой пары не жаждал подвижек: они приноровились зарабатывать на газете и понимали, что халява закончится, как только «кухня» откроется кому-либо третьему. Поэтому задачей Митволя было торпедировать идею ребрендинга «Новых Известий».

Коль скоро упомянул Юмашева, то раскрою несколько не ахти каких недосекретов. С Валентином Бориса познакомил банкир Петр Авен. И он же познакомил Березовского с Романом Абрамовичем. И тот же Авен сподвиг Березовского на его первое газетное интервью. Но об этом – в другой книге.

Возвращаясь в сентябрь-99.

На следующий день после знакомства с Борисом мне позвонил Демьян Кудрявцев, ведавший тогда всем расписанием Борис Абрамыча. Мы встретились в первом Starlite Diner, очень демократичном месте в саду «Аквариум». Демьян рассказал, что Борис воодушевлен перспективой реформ в «Новых Известиях» и хочет форсировать ситуацию. Неумело разыграв недоумение, я поведал о беседе с Митволем, в ответ Демьян, более грамотно изобразив все то же недоумение, заверил, что это – вопрос решенный и роль Олега не столь значительна, как может показаться.