Роман Арбитман - Поединок крысы с мечтой

Что англо-американцу здорово, то нашему – фигня. Для авторов отечественных, молодо-нагло пробующих забацать альтернативку (она же – фантастика- бы ), упомянутая выше дихотомия абсолютно не проканает. Дедушку не жаль. Дедушка старый, ему все равно. Нашим проще сломать, чем сделать. Созидание миров есть процесс долгий, вязкий, затратный, а результат всякая сволочь норовит охаять. И даже когда магическая формула Ушастого Че («Мы строили-строили и, наконец, построили») произнесена и можно полюбоваться на Brave New World, тут же выясняется: больше снесли, чем возвели. Едва придумаешь себе мир, где плохих людей нет (а есть лишь хорошие и очень плохие, подонки однозначно), едва расставишь пограничные столбики на голландско-китайской границе, – как некоторые слабонервные людишки начинают вопить: куда Россия подевалась? И как им, дурням, объяснишь, что нет на карте никакой России? Что Россию мы давно потеряли, это факт (и даже в кино г-ном С. С. Говорухиным отражен), а юный цесаревич, прилетев на гравилете в речную провинцию Уг-Лич, дернул за веревочку и упал на ножик. В общем, все умерли. И мертвые с их мертвой не-о-бо-ри-мой свободой стали счастливее живых...

К слову сказать, вовсе не зарубежные гранд-мастера типа вышеназванных Ф. Дика и П. Андерсона вдохновили родимых умельцев фантастики- бы на создание отечественных сценариев альтернативного убиения дедушек. У нас, как известно, особый путь. Другое дело, что изыскания в нашем литературном позавчера тоже ни к чему путному не приведут. Ибо не из «Александра Филипповича Македонского», не из «Бесцеремонного Романа», не из «Пугачева-победителя» выросли нынешние альтернативки: ростки не могут полезть из почвы, слежавшейся настолько плотно. Элементарно силенок не хватит. Думается, нынешних авторов побудила к активности засевшая в мозгах советская литература не отдаленного прошлого – причем отнюдь не фантастическая. Имею в виду рассказы «Горячий камень» Аркадия Петровича Гайдара, «Бы» Виктора Юзефовича Драгунского и «Билетик на второй сеанс» Василия Макаровича Шукшина.

Напомню их сюжеты, если кто подзабыл. У Драгунского сопливый шкет Дениска фантазирует, как он, ставши вдруг главным среди своих домочадцев, будет строить папу-маму-тетю-бабушку, припоминая бедолагам все обиды (типа: манную кашу заставляли есть, изверги? ну я щас устрою вам манную кашу!). У Шукшина пьяненький Тимоха, воображая, будто встретил самого Николая-угодника, рисует идиллию своей альтернативной жизни: женился бы на другой, стал бы прокурором, засадил бы в тюрягу своего предыдущего тестя и т. п. В рассказе Гайдара – наиболее «правильного» писателя среди всех трех – присутствует четко сформулированная мораль в финале. Малому Ивашке справедливый старик объясняет: да, мол, я хром, дряхл и уродлив, но мне вторая жизнь не надобна, поскольку первая была прекрасна-яростна... В общем, при взгляде на отечественную фантастику-БЫ, быстро понимаешь, что наши авторы, какого бы дедушку им ни выпало деконструировать, все равно обречены на блуждание вокруг этих трех сосен. Вслед за героем Драгунского они упиваются внезапной чехардой иерархий (слабых делают сильными, побежденных в войне – победителями и т. д.). Вслед за героем Шукшина они с удовлетворением готовы «переиграть» биографию своей страны (в следующий-то раз мы не встанем под стрелой, не рванем на красный, не пойдем по газонам и пр.). И, конечно, все они борются с детерминизмом, навязанным читателю персонажем Гайдара-деда: горячий камушек из рассказа не только можно, но и нужно грохнуть. Таким образом, формируются три колонны российских альтернативщиков. В первой идут «войнушники», во второй – «мстители», в третьей – «мессианцы». Термины условные, можете придумать другие.

«Войнушники» из всех – самые безобидные. Вместо идеологии в них играет недобитое детство и недосмотренное кино про «наших и немцев». Этим интереснее пульнуть в белый свет и лишь потом глянуть, кому не повезло. Даже если «войнушник» затеет бучу с перестановками (типа: въедет верхом на Третьем рейхе в Третий Рим, как Андрей Геннадиевич Лазарчук со «всеми, способными держать оружие»), то лишь потому, что он по-подростковому балдеет от рунических прибамбасов а-ля Штирлиц. Подлинного «войнушника» можно узнать по любовным, вплоть до оттенка цвета спусковой скобы, описаниям разнообразных модификаций оружия (лучше всего – немецко-фашистского); а уж если кто из авторов решит украсить свои тексты рисунками С. Мартыненко – диагноз ясен. Эти не улыбнутся при слове «чи-из», но на слово «шмайссер» их можно ловить тепленьких.

«Мстители» опаснее. Именно им предназначался лемовский конструктор «Сделай книгу сам» и именно они, не имея возможности поглумиться над «реальной» реальностью, экспериментируют с реальностью выдуманной. Этой категории авторов раз плюнуть – взять и приставить голову профессора Доуэля майн-ридовскому Всаднику Без Головы. Но еще сильнее мстители любят отрывать головы историческим личностям, желательно первого ряда и поближе. Жанр позволяет авторам творить беспредел, ни за что не отвечая. Когда, например, Михаил Иосифович Веллер («Москва бьет с носка») укокошил не какого-нибудь абстрактного дедушку, а конкретного дедушку Ельцина, никакая «Альфа» на крышу писательского дома в Таллинне не выпрыгнула.

Третьи, «мессианцы» – самый тяжелый случай. Отягощенные воспоминаниями о временах, когда был «фантаст в России больше, чем поэт», авторы этой категории обожают «пасти народы», поучая их, «как надо». Альтернативка для таких – лишь инструмент, вроде кочерги; тут уже пахнет убийством не одного дедушки, а целой их грибницы, чтоб под корень. «Мессианцы» опаснее прочих еще и потому, что их литературная активность позволяет, при желании, сделать неплохую административную карьеру. Один пример. После выхода повести Сергея Александровича Абрамова «Тихий ангел пролетел» (где автор прямо упивался бла-а-лепием после победы фашистской Германии во второй мировой и явлением «патриотической» идиллии) прошло не так много времени – и ее автор получил весьма ответственный пост в Администрации Президента, где пребывает поныне. А мы еще удивляемся, когда наш гарант вдруг что-нибудь отмочит эдакое: разные люди готовят ему экспромты, ох разные...

2003

«Господин Иванов, а что случилось с “Атлантидой”?» – «Она утонула...» Примерно такой гипотетический диалог мог бы, наверное, состояться между Ларри Кингом и руководителем московского элитарного издательства «Ad Marginem». Имеется в виду книжная серия, возникшая в российской столице менее трех лет назад.

Любопытно, что хотя названный выше Александр Иванов о принципе серийности отзывался с пренебрежением (в интервью прошлогоднему «Эксперту» он, например, иронизировал над «необыкновенной, болезненной любовью к созданию книжных серий – как патентованной защите от всех бед, от ошибок в анализе читательской аудитории, от неумения правильно позиционировать книгу»), это не помешало «Ad marginem» с большой помпой запустить в 2003 году специализированную фантастико-детективную серию «Атлантида».