Леонид Громов - Чехов в школе

Следовательно, если продолжить рассуждения докладчика, «чеховщина» - это тупой эгоизм, пошлость, непроходимая глупость, трусливое лицемерие, фразерство, невоспитанность, бездушие, бюрократизм, косность мысли, фискальство, подхалимство, хамелеонство, унтертгришибеевщина и т. д. и т. п., т. е. все исчадия старого мира. Но... причем же здесь честное имя Чехова? Разве он был идеологом, философом и вдохновителем всех этих пороков одряхлевшего общества? Разве «чеховщина» - совокупность худших качеств и свойств Чехова? Позволительно ли ставить в один ряд такие понятия, как «обломовщина», «хлестаковщина», «толстовщина» и... «чеховщина»? Что у них общего, кроме формы?

«Чеховщина» - это то, против чего боролся Чехов, а не то, чем он сам отличался или что воплощал в себе; это действительно - свойство, но только не Чехова, а персонажей его произведений. Чехову же приписали свойства созданных им образов, возвели в степень собирательного значения, назвали мрак социальных пороков светлым именем писателя и получилась... чертовщина, невразумительный алогизм, ложный, несуразный и враждебный писателю термин.

Рядом с «чеховщиной» оказалось и другое «чеховеде-ние» - изобретение, которым широко пользовались в юбилейные дни, а кое-кто и в наше время не расстается с ним: вместо тото, чтобы сказать «старый город» или «дореволюционный Таганрог», говорят «чеховский город», «чеховский Таганрог». Это значит: город «лавочников, трактирщиков и ханжей», город эксплуатации, насилия, беззакония. Право же, писатель заслуживает более бережного и более осмотрительного к нему отношения. Он заслуживает того, чтобы его именем называли новые, советские города, что, собственно, и делает наш народ.

Выясняя сложность отношения Антона Павловича к родному городу, мы столкнулись в чеховедении с твердо установившимся взглядом на Таганрог юности Чехова, как на город вообще, город, который якобы великий писатель «не любил», «презирал» и даже «ненавидел». На такой позиции стоят, например, Соболев, Войтинская, Скиталец и др. На самом же деле в высказываниях Чехова мы ничего подобного не находим. Опровергают такую позицию и воспоминания земляков писателя, с которыми нам привелось встретиться.

Чтобы разобраться в противоречии, мы обратились к точке зрения Ленина, согласно которой было две России, а, следовательно, и два Таганрога: верхушечный, буржуазный и трудовой, народный. К какому же Таганрогу Чехов относился с презрением, а к какому - с любовью? Чехов любил народ и в образе родного города видел город своего народа, частицу русского отечества. Таганрог народа был для Чехова родной почвой, соединяющей его с большой Родиной, синонимом которой являлась для него Москва. Отсюда: «После Москвы я более всего люблю Таганрог» (А. П. Чехов). Родной город был для писателя источником гражданственности и патриотизма. Эту свою позицию мы изложили в статье «Чехов « его родной город» («А. П. Чехов». Сборник статей и материалов. Выпуск 2-ой Ростов-на-Дону, 1960).

В связи с этим возникли следующие педагогические выводы:

1) Сочетание и взаимодействие впечатлений и знаний о родном крае с масштабными представлениями о большой Родине - единственно верный путь формирования патриотических чувств у школьников. Средств, которыми это сочетание достигается, много: газеты, журналы, книги, радио, телевидение, экспедиции, поездки по стране, переписка и т. д. Без такого подхода к решению вопроса школьное краеведение теряет смысл.

2) Большая Родина и родной край - единство общего и конкретного. Патриотическое воспитание надо начинать с изучения родного края. Школа должна научить своих воспитанников видеть в нем приметы большой Родины. Школьное краеведение помогает ей в этом. Оно позволяет, учитывая возрастные особенности школьников, постигать сложное понятие Родины в двух аспектах: Родина в узком, прямом значении, как место рождения человека, и Родина в широком, наиболее общем понимании, как земля предков, на которой живет и трудится в наше время братская семья советских народов («Горсть земли», «Таганрогская правда», 16 августа 1966 г).

Так, в сущности, смотрел на Родину великий Чехов, и его без преувеличения можно назвать союзником советского учителя в деле патриотического воспитания молодежи.

Биографические подробности, о которых говорит В. Лакшин, оживляет образ писателя, существенно дополняют его человеческий и творческий портрет. В многолетних поисках таких подробностей-деталей мы повстречались более чем с десятью современниками-земляками Антона Павловича Чехова и записали их воспоминания. Эти воспоминания относятся к школьному периоду жизни Чехова, а также к тем годам, когда писатель навещал родной город. В сделанных нами записях много краеведческого материала, широкий исторический фон. Это помогает лучше воспринимать рассказанные эпизоды, сопоставлять с другими, уже известными, фактами чеховской биографии, точнее судить о месте и роли Таганрога в жизни и творчестве Антона Павловича. Главное же в сделанных нами записях - характеристика художника, идущая от народа.

Вот - несколько новых фактов из сделанных записей. Известный в свое время в Таганроге краснодеревщик Ефим Тихонович Ефимьев сидел с Антошей Чеховым за одной партой в 1-3 классах гимназии и был его добрым приятелем. Ефимьев и Чехов вместе учились на ремесленных курсах. Ефим Тихонович помнит много любопытных подробностей из быта семьи Чеховых и школьной жизни Антона Павловича. Он отмечает редкую доброту и тюдельчивость своего друга. Неизвестные до сих пор эпизоды из детства Антона Павловича, сообщенные старым столяром, рисуют отца писателя той поры крутым и своенравным человеком. Представляют интерес и некоторые соображения Ефима Тихоновича относительно прообраза чеховской «Каштанки». «Этот рассказ, - говорит Ефимьев, - мне особенно дорог: ведь Каштанкой звали рыжую собачонку моего хозяина-столяра. Она была верным спутником во время наших с Антошей прогулок по берегу моря, участницей всяческих мальчишеских тгроказ. Антон Павлович, конечно, имел в виду и нашу Каштанку, когда писал свой рассказ». Интересно, что всю свою долгую жизнь Ефим Тихонович в память о днях детства держал у себя собак рыжей масти, неизменно называя их Каштанками.

Евгения Иасоновна Савельева (до замужества - Блонская), жена Дмитрия Тимофеевича Савельева, друга А. П. Чехова, отмечает необыкновенную сердечность и остроумие Чехова, чуткость его и товарищескую внимательность. Сообщая очень важные детали из таганрогской жизни той поры, когда Антон Павлович заканчивал гимназию, Евгения Иасоновна навела нас на мысль о связи этих деталей с рассказом Чехова «Шуточка». Сравнение воспоминаний Савельевой с другим краеведческим материалом позволило бесспорно установить, что весь реквизит рассказа, точность деталей, атмосфера, в которой совершается действие, - все это верно воспроизводит жизнь Таганрога школьных лет Чехова и, таким образом, обнаруживает «таганрогское» происхождение его рассказа («Биография еще не окончена... Новые воспоминания земляков об Антоне Павловиче Чехове», Сборник статей и материалов. Выпуск третий. Ростов-Дон, 1963 г).