Владимир Набоков - Комментарий к роману Евгений Онегин

«…мы не забыли тебя и в 7 часов с 1/2 каждый день поминаем [тебя] в театре рукоплесканьями, вздохами — и говорим. свет-то наш Павел! что-то делает он теперь в великом Новгороде? завидует нам и плачет о Кр… [Крыловой, юной танцовщице] (разумеется, нижним проходом)…

…Оставим элегии, мой друг. Исторически буду говорить тебе о наших [следует венерологический отчет]… — у меня открывается маленькой; и то хорошо. Всеволожский Н[икита] играет; мел столбом! деньги сыплются! Сосницкая [актриса] и кн. Шаховской [драматург] толстеют и глупеют — а я в них не влюблен — однакож его вызывал за его дурную комедию, а ее за посредственную игру.

[Яков] Tolstoy болен — не скажу чем — у меня и так уже много <���сифилиса> в моем письме. Зеленая Лампа [сообщество повес и фрондеров] нагорела — кажется гаснет — а жаль — масло есть (т. е. шампанское нашего друга [Всеволожского, в доме которого собирались]). Пишешь ли ты, мой собрат — напишешь ли мне, мой холосенькой [в этом сюсюканье ничего гомосексуального нет]. Поговори мне о себе — о военных поселеньях. Это все мне нужно — потому что я люблю тебя — и ненавижу деспотизм».

Молодые вольнодумцы 1819 г. решительно осуждали военные поселения, основанные в 1817 г. для снижения затрат на содержание огромной армии в мирное время. Поселениями управлял военный советник Александра I граф Алексей Аракчеев (1769–1834). Они формировались из казенных крестьян (то есть крепостных, принадлежащих не помещикам, а государству). Поселения были устроены на унылых новгородских болотах и в диких степях под Херсоном. Каждая рота (228 человек) образовывала деревню. Поселенцев обязывали сочетать военную службу с сельским хозяйством, в условиях строжайшей дисциплины, при жестоких наказаниях за малейшую провинность. Идея этих военных поселений очень импонировала Александру I, с его мистическим и методическим умом. В идеале он хотел видеть сплошную цепь деревень, населенных пожизненными рекрутами, — Китайскую стену из chair à canon [170] Пушечное мясо (фр.) , пересекающую всю Россию с севера на юг. Ни он, ни Аракчеев не могли понять, почему эта прекрасная идея вызывала отвращение у некоторых выдающихся генералов. Военные поселения явились смутной предтечей гораздо более эффективной и обширной системы советских трудовых лагерей, созданной Лениным в 1920 г. и процветающей по сей день (1962).

8 Почетный гражданин кулис… — После некоторых колебаний я убедил свою литературную совесть, что перевод freeman of the greenroom достаточно точен (и, по сути, изящнее выводит на соответствующие ассоциации в английском языке), к тому же лучше отвечает ясности пушкинского слога в этой строфе; после чего я вернулся к дословному переводу.

9 Онегин полетел к театру, но полет его недостаточно скор; его приятель, Пушкин, оказался быстрее: к моменту появления в театре Онегина (XXI) Пушкин провел там уже целых три строфы (XVIII, XIX, XX). Тема преследования, где один то отстает от другого, то его обгоняет, идет до строфы XXXVI.

12 Федру, Клеопатру (вин. пад. от Федра, Клеопатра ). — Думаю, что первое имя относится к трехактной опере Ж. Б. Лемуана «Федра» (1786), по трагедии Расина, поставленной в С.-Петербурге 18 декабря 1818 г., на либретто Петра Семенова, написанное на основе либретто Ф. Б. Гофмана, с дополнениями к музыке, сделанными Штейбельтом. Партию Федры пела Сандунова [171] См.: Арапов П. Летопись русского театра. СПб., 1861. (Примеч. В. Н.) .

Лишенный варварским режимом возможности поехать в Ленинград и найти в библиотеках старые театральные афиши, я не могу с уверенностью сказать, какую именно «Клеопатру» имел в виду Пушкин. Возможно, ту, которую играла в Большом театре французская труппа, дававшая в 1819 г. три спектакля на неделе (согласно Арапову). Начиная с 4 октября 1819 г. французская труппа — та же? — играла в Малом театре на Невском проспекте [172] Согласно Цявловскому (Летопись жизни Пушкина. М., 1951, т. 1, с. 739) (Примеч. В. Н.) .

У Корнеля в его злосчастной «Родогюн» (1644) такое же имя носит сирийская королева, египтянке, более известной, посвящены несколько опер и трагедий; не думаю, что в Петербурге когда-либо ставилась опера «Клеопатра и Цезарь», написанная к открытию Берлинской оперы (7 декабря 1742 г.) моим предком, Карлом Генрихом Грауном (1701–1751), либретто Дж. Дж. Боттарелли по ничтожнейшей трагедии Корнеля «Смерть Помпея» (1643). Но другая опера, «Смерть Клеопатры» С. Назолини (1791), либретто А. С. Сографи, поставленная (согласно замечательной «Летописи оперы» Альфреда Левенберга / A. Loewenberg, «Annals of Opera». Cambridge and New York, 1943) в Лондоне (1806) и Париже (1813), могла добраться и до Петербурга. 8 марта 1809 г. в Париже был представлен исторический балет в трех действиях Ж. П. Омера на музыку Р. Крейцера под названием «Клеопатра». Алексис Пирон (Полн. собр. соч. / Alexis Piron, OEuvres Complettes, [1776], vol. VIII, p. 105, послание «Au Comte de Vence sur une estampe de Cléopâtre» [173] «Графу де Ванс на гравированном портрете Клеопатры» (фр.) ) пишет: «J'en ai vu plus d'une au théâtre» [174] «Я их немало видел в театре» (фр.) — и в сноске добавляет: «La Demoiselle Clairon jouait alors une Cléopâtre dont on ne se souvient plus» [175] «Девица Клэрон представила тогда такую Клеопатру, о которой больше не вспоминают» (фр.) . Я не читал «Плененную Клеопатру» («Cléopâtre captive», 1553) Жоделя, а «Клеопатра» (1750) Мармонтеля мне интересна лишь тем, что на премьере публика присоединилась к свисту отлично выполненной механической гадюки, а Бьевр съязвил: «Je suis de l'avis de l'aspic» [176] «Я на стороне аспида» (фр.) .

Никакой пьесы Вольтера о Клеопатре не существует. Легенда о том, что под «Клеопатрой» в ЕО подразумевается «Клеопатра, трагедия Вольтера», идет от ошибки М. Гофмана в его примечаниях к ЕО издательства «Народная библиотека» (1919); она повторяется в комментариях Бродского ( ЕО ,изд-во «Мир», 1932) и переходит в небрежный компилят Д. Чижевского (Harvard University Press, 1935), хотя еще в 1934 г. Томашевский ( Лит. насл., т. 16–18) обратил внимание на эти «балетные переделки несуществующих трагедий».

13 Моину (вин. пад. от Моина ) — <���…> героиня нудной трагедии Озерова «Фингал» (С.-Петербург, 8 декабря 1805 г.) по французскому переложению прозаической поэмы Макферсона. Роль эту «создала» великая актриса Екатерина Семенова (1786–1849); позже в ней блистала ее соперница Александра Колосова (1802–1880). У Пушкина в заметках о русском театре, написанных в начале 1820-х гг. (и опубликованных после смерти), есть любопытные замечания об этих двух актрисах.

Об оссиановских мотивах в русской литературе см. мой коммент. к гл. 2, XVI, 10–11.

1—3В черновой рукописи (2369, л. 10):