Пьер Лепроон - Современные французские кинорежиссеры

Работоспособность Клузо, человека, который четыре года жизни провел на больничной койке, необычайна. Она сравнима лишь с его упорством. Я видел, как он работал в течение целого дня в открытом море около Ниццы на грузовом судне, на борту которого находились евреи-эмигранты и два героя «Манон». В шесть часов утра пароход ушел из порта, с тем чтобы возвратиться в девять часов вечера. Утром каждому едва хватало времени проглотить бутерброд и крутое яйцо... 14 отснятых планов, 14 трудных планов при изменчивой погоде, которую надо было использовать в соответствии с требованиями сценария. Позднее я видел подобное же страстное увлечение работой во время съемок фильма «Плата за страх» на юге Франции, когда все силы природы словно сговорились, чтобы создать препятствия и сделать работу изнурительной: дождь, короткие дни и москиты... «Прежде всего я «физически» люблю свою работу, — заявил Клузо во время беседы с Жоржем Садулем [306] «Lettres françaises», 5 décembre 1953. . — Мое самое большое удовольствие — постановка фильма, съемки, монтаж. В подготовительной работе меня воодушевляет главным образом, перспектива постановки».

Не думаю, что Клузо хотел и сумел бы создать легкий фильм. Трудности рождают необходимую ему атмосферу, атмосферу борьбы, когда он может дать волю своему характеру — вспыльчивому, неуравновешенному и жесткому.

Хотя Клузо и оставил бразильские проекты, тем не менее он намерен снимать экзотический «фильм атмосферы». Однако его экзотика будет целиком воссоздана на выжженном солнцем юге Франции — в Камарге и департаменте Гар, и ей не очень веришь (что не имеет значения, ибо главное в фильме — напряженная драматическая атмосфера.

Фильм «Плата за страх» занимает важное место в творчестве Клузо и даже во французском кино. Это монумент, это также новое понимание драматической выразительности на экране.

В цитировавшемся выше интервью Клузо уточняет: «Диалог, игравший такую большую роль в моих первых фильмах, постепенно терял для меня свое значение. «Плата за страх» в основном фильм пластического изображения, диалог играет в нем в сущности роль звукового фона.

Фильм «Плата за страх» (его демонстрация длится 2 часа 35 минут без перерыва) — произведение, в котором я, насколько возможно, избегал экзотики, обычно так превосходно прикрывающей просчеты в построении сюжета. Фильм о международных авантюристах мог быть задуман в манере детектива. Экзотичность обстановки, сложность человеческих характеров и ужасающее дополнение в виде нагруженной взрывчатым веществом машины позволили мне добиться в ряде эпизодов, связанных лишь человеческими характерами, не детектива, а эпического повествования. Да, это эпопея, в которой как главное подчеркнуто мужество и его противоположность, так как в моем понимании контраст является основой драматизма. Противопоставление проходит и в сценарии, и в драматическом действии, и в характерах, и в монтаже.

«Язык» фильма «Плата за страх» будет весьма отличен от языка моих предыдущих фильмов. Раньше я больше всего делал ставку на всевозможные движения аппарата. Теперь я обратился к более классической концепции монтажа. Некоторые считают, что тем самым я возвращаюсь вспять. Но напрасно думают, что, проделав известный путь, можно вернуться к его началу, — возвращение к исходной точке уже невозможно.

В «Плате за страх» я строил монтаж на непрерывных столкновениях, я помещал рядом планы, казалось бы, весьма несходные по своей значимости... Повторяю, мое главное правило — доводить контрасты до их предела, перемежая острые моменты драмы с «нейтральными». Чтобы заинтересовать зрителя, я всегда стараюсь подчеркнуть светотень, противопоставить свет тени, за что меня обвиняют в «упрощенчестве». Но я направил все свои усилия на то, чтобы упростить развитие сюжета и характеры и подчеркнуть контрасты».

Клузо почерпнул сюжет для фильма в романс Жоржа Арно. Его содержание сводится к следующему: «За тысячу долларов на брата четыре парня сели за руль первых попавшихся грузовиков, чтобы отвезти две бочки нитроглицерина, предназначенного для тушения загоревшейся у выхода нефтяной скважины, расположенной в пятистах километрах. Четыре парня, рискуя жизнью, мчатся через бесплодные равнины по ухабистым дорогам, где каждый толчок может вызвать взрыв; все четверо испытывают страх. Эти отбросы общества влачили жалкое существование, но они хотят жить. Тысяча долларов означает для них билет на самолет или пароход, отплывающий из этого ада... Но «судьба владеет человеком с его колыбели», и она знает, что делает. В поединке со смертью эти четверо делают последнюю ставку».

В прочитываемом залпом романе на 200 страницах умещен рассказ о самих событиях, развернувшихся с момента отъезда и до возвращения. Этой крайней лаконичности Клузо противопоставляет свой фильм, размах которого поражает тем более, что действие не получило дополнительного развития. Но кинорежиссер представляет действующих лиц, показывает, как они живут на этом затерянном клочке земли, играет ими, как кошка с мышью, прежде чем бросить в трагическую авантюру, которая их поглотит. Вместо лаконичности здесь ставка делается на эффектность, но в конце концов и в этом фильме — та же смертная тоска, та же сила.

Клузо советовали вырезать всю первую часть — треть фильма. Сделать это просто. Но ведь ее и так едва достаточно для того, чтобы объяснить, почему эти люди идут на такую опасную игру. «Длинная экспозиция была необходима ввиду того размаха, который я хотел придать фильму» [307] H. -G. С 1 о u z о t à Claude Maurice («L'amour du Cinéma», 1954). .

Клузо уже говорил об эпопее. Но эпопея несовместима с нетерпением зрителя, который ждет, «что произойдет». Здесь в течение 45 минут ничего не происходит, просто люди живут в странном городе со своими мечтами и огорчениями. И тут с помощью таких эпизодов, как перепалка между Жо и Луиджи (мастерский пример драматического монтажа), фильм принимает свой «размах», обретает свой ритм. Он развертывается в ряде самостоятельных эпизодов, каждый из которых, будучи включенным в целое, способствует развитию действия.

«Плата за страх» — типичный пример фильма «à sensation». Его цель — поразить чувства зрителя, всеми средствами воздействовать на его нервы. Своим сознательным стремлением к чрезмерному Клузо выходит за рамки реализма. Ни один грузовик не двигался с места с таким оглушительным адским шумом. Но этот запуск мотора — увертюра к эпической поэме, в которой псе будет преувеличено, доведено до крайнего предела и ужас (озеро разлитой нефти), и треволнения (переливание нитроглицерина из сосуда в сосуд), и трагизм (предсмертная агония Жо).

В фильме можно усмотреть элементы социальной критики, неотделимые от сюжета. Говорили о «трагедии», но она совершенно отсутствует. Эти люди переживают действие. Речь идет именно о драматическом рассказе, который «хватает за живое», однако не проникает в нас. Мы с тревогой следим за событиями, но не сопереживаем их. Несмотря на основательную экспозицию, мы недостаточно страдали за героев, чтобы рисковать собственной шкурой вместе с ними.