Денис Ахапкин - Иосиф Бродский после России

В окрестностях Александрии («Каменный шприц впрыскивает героин…»)Т. 3. С. 241–242.

Впервые (под названием «Вашингтон»): Континент. 1983. № 36.

Автоперевод под названием «Near Alexandria» вошел в TU.

Карл Проффер (1938–1984) — профессор русской литературы Мичиганского университета, основатель издательства "Ардис", которое выпустило большинство книг Бродского на русском языке. С шестидесятых годов — близкий друг Бродского.

Комментарий Бродского: «Александрия — это Вирджиния. Я действительно не случайно вынес в заголовок Александрию — там это все обыгрывается, в тексте. Клеопатра покончила самоубийством, как известно, в Александрии, поднеся к груди змею. И там в конце описывается, как подкрадывается поезд "к единственному соску столицы", что есть Капитолий. Посвящение Карлу возникло оттого, что возле Александрии — Bethesda, где Карл лежал в больнице. В то время я в Вашингтон чаще всего ездил его навещать» (ПМ).

…все копыта — на пьедестале… Ср. замечания Бродского о символическом значении конных статуй в эссе «Дань Марку Аврелию».

Келломяки («Заблудившийся в дюнах, отобранных у чухны…»)Т. 3. С. 243–247.

Впервые: Континент. 1983. № 36.

Автоперевод под названием «Kellomaki» вошел в TU.

Келломяки — Kellomaki, старое финское название поселка Комарово на Карельском перешейке под Петербургом. Бродский часто бывал в Комарове где летом жила А. А. Ахматова, а в одну из зим жил там сам, снимая дачу.

Заблудившийся в дюнах/отобранных у чухны… Часть территории Карельского перешейка, на которой, недалеко от побережья Финского залива, находится и Комарово/Келломяки, отошла Советскому Союзу после войны с Финляндией (1940–1944).

от тебя оставались лишь губы, как от того кота — речь идет о Чеширском коте из книги Л. Кэрролла «Алиса в стране чудес».

В середине жизни, в густом лесу… — часто появляющаяся у Бродского отсылка к началу «Божественной комедии» Данте: «Земную жизнь пройдя до половины / Я очутился в сумрачном лесу…».

Нарциссом брезгающая река — об образе Нарцисса у Бродского см. комментарий к стихотворению «Пятая годовщина».

…просто пыталась предохранить себя / от больших превращений, как та плотва — возможно речь идет о пескаре из сказки Н. Е. Салтыкова-Щедрина «Премудрый пискарь», пытавшемся «предохранить» себя от опасностей жизни.

простой урок / лобачевских полозьев ландшафту пошел не впрок — основное существенное отличие геометрии Лобачевского от геометрии Евклида заключается в измененной аксиоме о параллельных прямых, которая у Лобачевского звучит следующим образом: в плоскости через точку, не лежащую на данной прямой можно провести более одной прямой, не пересекающей данную. Однако по распространенному представлению о геометрии Лобачевского, на которое неоднократно опирается Бродский, в геометрии Лобачевского параллельные прямые пересекаются, что, вообще говоря, неточно — Лобачевский просто меняет представления о параллельности.

гулял, как дикарь, Маклай — см. комментарий к стихотворению «Те, кто не умирают, живут…».

К Урании («У всего есть предел: в том числе у печали…»)Т. 3. С. 248.

Впервые: Russica-81: Лит. сб. / Сост. А. Сумеркин. New York, 1982.

Автоперевод Бродского «То Urania» в TU.

Как отмечает В. Полухина, посвящено Инней Кеннелл, испанской художнице, знакомой Бродского.

Человек в квадрате — это, с одной стороны, человек в квадратной комнате и человек в окне — тоже, естественно, квадратном. С другой стороны — человек, возведенный в квадрат, умноженный на самого себя, — в данном контексте эту "математическую метафору" можно интерпретировать как описание некой квинтэссенции человека, которой оказывается одиночество. Стоит вспомнить здесь и аристотелевское рассуждение о homo quadrato — «квадратном человеке». Когда Аристотель в «Нико-маховой этике» пишет о счастливом человеке, он замечает: «Всегда или насколько вообще возможно как в поступках, так и в умозрении он будет сообразовываться с добродетелью, а превратности судьбы будет переносить превосходно и пристойно во всех отношениях, во всяком случае как человек истинно добродетельный и "безупречно квадратный"» (цитируя Симонида). См.: Arist. 1100620.

Так дромадер нюхает, морщась, рельсы — эта строка отсылает к известному фрагменту романа И. Ильфа и Е. Петрова «Золотой теленок»: «Пассажиры успели запастись книжкой "Восточная магистраль", на обложке которой был изображен верблюд, нюхающий рельсы»

…оттого-то Урания старше Клио — эта мысль встречается у Бродского и в «Письме Горацию»: «Наше ремесло, боюсь, побивает историю и довольно сильно отдает географией. Общее у Евтерпы и Урании то, что обе старше Клио» (СС6, с. 372).

…видишь, она ничего не скрыла — здесь противопоставление Урании и Клио (а речь продолжает идти о противопоставлении — в автопереводе это выражено более явно: you see she hides nothing unlike the latter ) развивается за счет подключения традиционных аллегорических изображений муз — Урания держит в руке армиллу («глобус»), на которой все видно, а Клио — свиток, содержание которого скрыто от глаз.

…глядя на глобус, глядишь в затылок — ср. тот же образ, повторенный через пять лет в стихотворении «Мысль о тебе удаляется, как разжалованная прислуга…»:

Остается, затылок от взгляда прикрыв руками,

бормотать на ходу «умерла, умерла», покуда

города рвут сырую сетчатку из грубой ткани,

дребезжа, как сдаваемая посуда.

…вон они, те леса, где полно черники — указательное местоимение, употребленное здесь практически в функции определенного артикля, демонстрирует, что речь идет о конкретных лесах. Можно предположить, например, что местность, описываемая Бродским — Комарово (Келломяки). Однако эта «географичность» смешана у Бродского с «литературностью», поскольку данная строчка представляет собой отсылку к известному стихотворению Мандельштама 1930 года «Не говори никому…»:

Вспомнишь на даче осу, Детский чернильный пенал Или чернику в лесу, Что никогда не сбирал.

К. Ф. Тарановский отмечает, что на фоне биографических обстоятельств Мандельштама и его воспоминаний в «Путешествии в Армению» о том, что в детстве, из ложной гордыни, он никогда не ходил по ягоды, ««никогда» из последней строки как бы распространяется на будущее: «и никогда не будешь сбирать»» (Тарановский 2000: 190). Это никогда, как представляется, ощущается за счет данной отсылки и в стихотворении Бродского.

…либо город, в чьей телефонной книге / ты уже не числишься — очевидная отсылка к «Ленинграду» (1930) О. Мандельштама:

Петербург! я еще не хочу умирать:

У тебя телефонов моих номера.

Петербург! у меня еще есть адреса,