Жан Жионо - На пути к истории (предисловие)

Расширяется круг чтения Жионо — он знакомится с произведениями древнегреческих трагиков, с Шекспиром, с русскими писателями — Достоевским, Гоголем. «Мертвые души», возможно, подсказали ему позже название одного из его романов — «Сильные души» (1949). Но, пожалуй, единственным, кто, по словам Жионо, «давал ему полное удовлетворение», был Стендаль. К проблеме «Жионо и Стендаль» мы еще вернемся.

Одно за другим выходят в свет произведения Жионо, которые сразу же привлекают к себе внимание читающей публики. Это прежде всего трилогия — «Холм», «Один из Бомюня», «Отава», трилогия о земле и живущих на ней людях, написанная в особом лирическом ключе.

«Холм» (1929) на фоне современной ему литературы стал явлением неординарным. Ж. Геенно в «Дневнике черных лет» вспоминал о той «чудесной ночи», когда он читал рукопись «Холма». «Утром побежал к Галеви в издательство «Грассе», чтобы сказать о нашем открытии. Два дня спустя с автором был подписан договор на публикацию книги. Во всей моей читательской жизни я не испытывал большего счастья».

Рядом с литературой, рассказывающей о социальных конфликтах и политических бурях, среди произведений, в которых сталкиваются друг с другом лишенные живого человеческого содержания концепции, идеи и лозунги, появилась книга, словно возвращающая нас на столетие назад, к мифам и легендам, предрассудкам и суевериям, к первозданной природе. Речь на этот раз шла не о Древней Греции — читатели присутствовали при создании мифов обычными, простыми людьми, которые могли бы жить бок о бок с нами, но в каком-то особом измерении. Жионо знакомит нас со своими героями в тот момент, когда ими овладевает чувство страха перед непознаваемыми тайнами природы, предупреждающей о приближающейся опасности: что, например, означает появление черного кота каждый раз, когда должно произойти несчастье? А что происходит, когда человек рубит дерево, косит траву или уничтожает кустарники? Земля покрыта рубцами и ранами. Она страдает и тогда мстит человеку. В романе в роли мстителя выступают холмы — «словно норовистые лошади», они время от времени показывают свой характер.

Свой характер показывают и Бастиды — это несколько домов, все, что осталось от деревни. Совершенно замкнутый, закрытый от внешнего воздействия мир. Почти ничто не позволяет думать, что где-то есть другие селения, другие люди, нежели те несколько семей, что живут здесь на небольшом клочке земли. То ли природа, оскорбленная человеком, восстает против него, то ли старый, разбитый параличом крестьянин Жанэ, таинственным образом связанный с нею, решил наслать на соседей беду, но вдруг иссякает источник, питавший Бастиды водой. Крестьяне, еще вчера дружно трудившиеся на родной земле, теперь разобщены: каждый стоит лишь за себя, не думая о других. Всю местность вокруг охватывает пожар — горят деревья, кустарники, высохшая трава. Огонь подступает к Бастидам, угрожая жизни людей; опасность опять сближает их. Объединившись, крестьяне дают отпор огню. Бастиды выстояли. Люди победили.

Своей трилогии Жионо дал общее название, «Пан», с самого начала связав ее с именем древнего божества, символизирующего единую жизнь, естественную жизнь природы, людей, мифических существ. Это название определило тональность романов, в которых действуют не современные рассудочные, рефлектирующие люди, а простые, естественные существа с их простыми, естественными инстинктами. Героям Жионо чужды духовные драмы персонажей романов Франсуа Мориака, Жоржа Бернаноса или Жюльена Грина, душа которых часто бывала ареной борьбы добра и зла.

Жионо — поэт земли, грубой, доступной всем нашим органам чувств плотной материи с ее запахами, звуками, переливающейся всеми красками. Вероятно, никому из современных ему писателей не удавалось так точно, свежо, по-своему передавать то, что дается нам в каждодневной встрече с «подлинными богатствами» жизни («Les vraies Richesses»-именно так назвал Жионо одну из своих книг).

Идеализация природной, естественной жизни пронизывает и два других романа трилогии — «Один из Бомюня» (1929) и «Отава» (1930). Во втором романе трилогии («Один из Бомюня») «внешний» мир, городская цивилизация присутствует как сила, несущая зло, развращающая людей. Преданной и верной любви простого крестьянина — батрака Альбена дочь соседнего фермера Анжель предпочитает ухаживания горожанина-марсельца Луи, бежит с ним в город, где становится проституткой, но великодушный Альбен готов простить ее. В романе отчетливо звучит призыв к бегству в природу, к спасительному труду на земле.

В «Отаве» умирающую деревню покидает все ее население. Одним из последних уходит кузнец Гобер, забирая с собой только то, что напоминает ему главное в жизни, — его труд для людей: «Он положил руки на наковальню. Она здесь, у него в ногах, он гладит ее рукой, он счастлив. Оставить ее было бы хуже смерти». Остается в деревне лишь никому теперь не нужный батрак Пантюрль. Внешне уродливый, он наделен той доброй силой духа, которую дает прикосновение к земле. Пантюрль возвращает к жизни несчастную, отвергнутую всеми женщину, Арсюль. Вместе они будут возделывать землю, и будет у них в руках «каравай хлеба, который они сделают сами, втроем: он, Арсюль, земля».

Счастье кажется таким простым и доступным: оно — в глотке чистой воды из источника, в сиянии звезд, в земных плодах и в щебете птиц, но всегда ли человек испытывает и заслуживает это счастье? Неужели достаточно лишь нагнуться к земле, чтобы подобрать то, что находится под ногами, или устремить взор свой к небу, чтобы обрести это счастье?

Реальная жизнь крестьян чаще всего сурова и тяжела, в глазах их — «озабоченность, больше, чем озабоченность, — страх, больше, чем страх, — пустота». Природа не отдает даром свои богатства, нужна неустанная борьба за них, способность рисковать, действовать, трудиться. Лишь тогда человек постигает то, в чем он так нуждается: радость. Радость и труд становятся главными темами одного из наиболее интересных романов Жионо «Да пребудет радость со мной» (1935). В его названии писатель использовал в несколько измененном виде начальные слова хорала Баха.

Журдан и Марта — простые крестьяне; их монотонная и однообразная жизнь течет чередой следующих друг за другом дней. Но вот уже давно Журдан ждет появления какого-то человека: «он не знал, кто это, он не знал, откуда он придет». Этот человек должен принести какое-то новое слово, открыть какие-то истины, придающие жизни подлинный смысл. Ожидание сбывается, появляется Боби — таинственный незнакомец, бродячий акробат, о прошлом которого мы так почти ничего и не узнаем. Боби остается у Журдана и его жены, чудесным образом вселяя в них надежду на обновление жизни.