Жан-Клод Болонь - История безбрачия и холостяков

В оформлении обложки использована гравюра Андерсона Ханидью «Холостяк» (1846)

С разрешения автора книга публикуется с сокращениями

World copyright © Librairie Artheme Fayard 2004

© О. Смолицкая, пер. с французского, 2010

© «Новое литературное обозрение», 2010

Перевод книги Жан-Клода Болоня осуществлен с сокращениями. Сокращению подверглись:

1. статистические подсчеты, выкладки и таблицы (оставлены итоговые числа и, по большей части, отсылки к тем исследованиям, откуда подсчеты взяты). В связи с этим целиком изъята глава, посвященная статистике, однако в Заключении среди прочих представлены и основные выводы, сделанные в этой главе;

2. анализ терминологии, связанной с понятиями «холостяк» и «безбрачие», в тех случаях, когда на русском языке нет аналогичных терминов;

3. стихотворные цитаты при отсутствии адекватных переводов на русский язык (в отдельных случаях мы даем подстрочный перевод).

Переводы цитат осуществлены нами, если не указан другой переводчик.

Ольга Смолицкая

«И жили они долго и счастливо, и родилось у них много детей». Сказка, как правило, кончается свадьбой. Как много устойчивых представлений связано с этим традиционным финалом! История возникает тогда, когда что-то неблагополучно; одного лишь упоминания о благополучии достаточно, чтобы история завершилась. Благополучие связано с браком, безбрачие распространяется лишь на период поисков суженого или суженой. Что же касается счастья в браке, то оно измеряется количеством детей, особенно у принцессы (у Мальчика-с-Пальчик совсем другая история).

Детская сказка открыто и чуть наивно говорит обо всем этом, но и взрослая литература от самых своих начал повествует о том же: героями любовного романа, пьесы с запутанной интригой, оперы и т. д. и т. п. гораздо чаще бывают холостяки, чем состоящие в браке.

И вместе с тем безбрачие не кажется историкам слишком привлекательным предметом для изучения. [1] Я начал проводить это исследование сразу после выхода моей книги «История брака на Западе» (1995), и тогда существовали только труды о церковном целибате. В 2000 году в Нью-Йорке вышла книга Элизабет Эббот «История целибата» (Abbot 2000). На французский язык эта работа была переведена — симптоматично — как «Всеобщая история целомудрия и целибата». Такое расширение названия (которое в данном случае не соответствует действительному содержанию книги) подчеркивает интерес к этой теме в нынешнюю эпоху, когда безбрачие уже не является ни синонимом целомудрия, ни частью института брака. Кроме античных исследований древнего целибата, зачастую предвзятых (Bocquet 1894; Cartier 1902), более современные работы интересуются историей целибата, но очень кратко (Knibiehler 1991; Kaufmann 1999), или специфическими вопросами (Borie 2002; Farge 1984). Может быть, оно интересно только в вымышленных историях? И наоборот, захватывающий сюжет редко строится вокруг семейной жизни (разве что речь идет об адюльтере), в то время как историки много и подробно пишут о браке и семье.

Согласно расхожему представлению о семейной жизни, она течет как тихая и спокойная река, без водоворотов и неожиданностей, которые необходимы для романа, а безбрачие — это своего рода гонка, скачки, бег к супружеству, и в них так много случайностей, столь любимых романистами. В известном романе Жюля Верна молодой китаец, готовясь вступить в брак с девушкой, с которой давно обручен, говорит, что хотел бы сначала испытать «горести и злоключения», неотделимые в Китае от холостой жизни.

До сих пор достаточно редко пишут о том, как в браке живется, каково это — быть супругами; гораздо чаще речь идет о том, как ими становятся. Что же касается холостой жизни, то она в наше время все чаще выглядит состоянием, расставаться с которым не торопятся. Расхожее представление о холостяке как о человеке, пребывающем в ожидании брака, имело свое оправдание в традиционном обществе. Но современная реальность иная. Холостая жизнь больше не зал ожидания для будущих супругов, но сознательный выбор. К этому образу жизни время от времени возвращаются женатые люди, вполне естественным холостяцкое существование считают разведенные — общественная группа, относительно недавно вошедшая в европейскую историю.

Рынок в последнее время особым образом отреагировал на эти социальные изменения. Отметим, например, что сократились порции в упаковках продуктов, появились сиденья для одного человека в поездах, туристические агентства стали предлагать программы, рассчитанные на одиноких. Вспомним недавнюю моду на dating, сериалы и телевизионные шоу («джентльмены-холостяки»). В 2003 году фирма Lafayette Gourmet предложила устраивать «четверги для холостяков» (market dating). Речь шла о своего рода наборе товаров, корзине, предназначенной для неженатых и незамужних людей разного возраста, которые не успевают из-за работы или учебы делать покупки вовремя. В 2002 году в Париже открылся первый салон товаров для холостяков, провозгласивший своим рекламным лозунгом «одиночество и свободу» (сеliberté).

Холостяцкое одиночество вошло в моду и стало определять рынок. У каждой эпохи та система ценностей, которая под силу современникам. Социологи давно уже стали учитывать в своих построениях мужчин и женщин, не собирающихся вступать в брак.

Джон Хейнел в 1965 году предположил, что западноевропейская модель брака имеет две тенденции развития. С одной стороны, повышается возраст вступления в первый брак (сейчас он составляет 26–27 лет для мужчин и 23–24 года для женщин), а с другой — возрастает количество женщин и мужчин, отказавшихся от брака. Эти тенденции, по его мнению, установились к концу XVIII века, но отмечены уже в XVI–XVII веках в Западной Европе (от Финляндии до Испании и от Исландии до Италии) и противопоставлены модели брака в Восточной Европе (в Греции, Венгрии, Румынии, Боснии, Болгарии, России, Сербии), а также на других континентах. [2] «European marriage patterns in perspective», Glass/Eversley, 1965, pp. 101–143. Поскольку исторические статистики намного сложнее, именно данная статистика, касающаяся возраста при вступлении в брак, позволила датировать появление этой модели.

Концепция Хейнела не только не была опровергнута — она получила подтверждение и была углублена и разработана еще более детально. Однако в ходе изучения проблемы встал вопрос: по каким критериям определить безбрачие и холостячество как социальные явления.

Сложность состоит в том, что это явления относительно недавние, и к ним невозможно подходить с традиционными историко-социологическими мерками. Социальный статус закрепился за безбрачием совсем недавно, пока его можно определить только как отказ от заключения брачного союза или, по крайней мере, как отказ от сожительства с постоянным партнером.