Капитолина Кокшенева - Русская критика

Мамышев-Монро (названный критикой ни много-ни мало как «великим мастером перевоплощений») в серии фотографий «Звезды» с явным патологическим сладострастием «воплощает себя» то в «Тутан Хамона» (так у него), то в Аллу Пугачеву, то в Мону Лизу, то в Папу. А весь «талант» его собственно заключается в искусстве пакостника или подростка, обремененного комплексами подросткового цинизма. Нарисовать Моне Лизе усы и бороду, залить краской лицо известного человека, пририсовать рожки, хвост, изменить глаза, рот — все это было, было, было! В подворотнях и подъездах! Прием порчи образа (испорченного оригинала) или искажения устойчивого культурного образца— вот высшее «творческое достижение» означенного акционера. Например, фото-«портрет» «Иерарха» представляет собой поясное изображение, где нагрудный крест образован скрещением вилки и двух чайных ложек, из носа торчат перья. Вместо бороды — слюнявчик, а бровей — куски белой ваты. «Царь-батюшка-матушка» (Монро тут изображен «в прикиде» св. мученика Николая II) держит вместо скипетра и державы замызганный веник и клизму, а голову его венчает «корона» в виде советского образца плетеной железной сетки для укладывания яиц. В паре размещены на стенде «Ветеран» и «Террорист» (такая мелкая и приятная гадость — их пространственное размещение рядом!): респектабельный ветеран одет в дорогое меховое пальто, а смешной террорист с игрушечным автоматиком вместо маски натянул на нижнюю часть лица женский чулок, которой висит на нем длинным черным языком. Очень, видимо, автору весело портить облики «исторических людей», значимых и известных лиц русской и мировой культуры. И во всем этом сквозит какая-то жалкая потуга прославиться за чужой счет, как если бы Мамышев-Монро все время ходил за чужой счет в дорогой закрытый ресторан-клуб, куда его бы одного никогда не пустили. А так, глядишь, то с Аллой Пугачевой (она, кстати, менее всего загажена художником, т. к. используется им исключительно в практических рекламных целях — держит армянский коньяк «Арарат», представляющая который фирма спонсировала выставку «новых щедевров»); то с Лиз Тейлор, то с «папой» (римским, надо понимать). Итак, все «достоинство» Мамышева-Монро (возможно, новоиспеченного «академика») исчерпывается лакейской патолической завистью к значительности «старого мира» и звездности «мира нового», но завистью агрессивной, которую вполне можно назвать словами острого ума русского публициста И. Солоневича — «диктатурой импотента».

Другие борцы за «модерн», В.Дубосарский/А.Виноградов, озабоченные отсутствием понимания «русского искусства как единого процесса», измученные тяжелой необходимостью «представлять в мировом контексте всю страну» и представлять так, чтобы «соответствовать требованиям, ожиданиям, спросу более развитых рынков» — эти борцы выставили на биеннале свои «полотна», названные критикой «пропагандой для людей». «Идеологи нового героизма», создатели «фольклора для нового поколения» представили публике в основном очень старые работы (90-х годов). Все их холсты можно объединить в три группы. Первая держится на «переосмыслении» героики соцреализма: в каталоге представлен (но в зале, где была я, его не было) холст «Праздник урожая», где на убранном поле стоит трактор, а на земле в свальном грехе переплелись люди, «обрамленные» пиршественными дарами земли. На все означенное взирает корова и гуси. Советский апофеоз коллективному труду как осмысленной радости отформатирован в «коллективный оргазм». Как здесь, так и в другой «сказке нового времени» преобладает (а как же иначе?) красный цвет. Большой холст «Горячий цех» представляет «героических», с рельефными мускулами, рабочих-качков, которые то ли борются, то ли куют змея-дракона-чудища (читай также как «переосмысление» героики советского труда). Вообще, нынешние постмодернисты должны поклониться соцреализму в ножки: что бы они делали без его идеологии, без его официальной символики и приемов пропаганды?! Ведь, пожалуй, что и половины их «шедевров» — производных от соцреализма — не было бы и в помине. Они, работая «в формате социалистической живописи», считают себя «отражающими мифы информационного общества». Свободные и глумливые наследники весело разворовывают «сундук» соцреализма, теперь уже не брезгуя его «несвободой и тоталитаризмом». Соцреализм, официальная советская идеология как источник «творчества» модернистов — тема отдельная, но совершенно законная: в экспозиции «Россия Два», например, мухинские «Рабочий и колхозница» представлены как мыши «Микки и Мини».

Вторая группа работ названных соавторов связана с «переосмыслением» историко-культурных слоев «русского». Так, в двух разных галереях ими представлены «Птица-тройка» образца 1995 года и «Тройка» выпуска 2003 года. Первой из них, в согласии с духом времени (борьбой за «утверждение демократических свобод»), правит рыжая девка с автоматом; в ногах у лошадей — стая хищных волков, сверху — вампиры и прочая нечисть. Вторая Тройка-Русь управляется безмятежным младенцем, а другие младенцы тут же радостно бегают у нее в ногах вместе с милыми зайками; в небе парят голуби. Идеологическая борьба в стране завершилась, все свободы утвердились, и прекрасные дети весело и хорошо живут на Руси в 2003 году — и не важно, что тысячи этих деток не родились, что вымирают в России по миллиону в год!

В.Дубосарский/А.Виноградов страшные оптимисты!

В.Дубосарский/А.Виноградов страшные смельчаки!

Метров шестнадцать занимает их панно «Тотальной живописи» 2002 г., где изображены голые Достоевский, Толстой, Маяковский, Гоголь и Ахматова, нежно обнимающая Цветаеву. Тоталитарность сменилась тотальностью, вся разница же между ними в приеме обнажения. Тоталитарист «старого мира» не позволял себе даже и мыслить о том, чтобы раздеть классиков. А все потому, что ему это было неинтересно и, о, ужас, недоступно, — он все душе, о преступлениях и наказаниях, да о традициях любил поговорить. Зато тотальщик-модернист берется раздеть кого угодно (вот только в масках-шоу президенты Путин и Буш почему-то все еще в трусах — но это уже другие авторы так аккуратно и бережно смеются «над официозом»!). И не важно, что тотальщик человеческого тела даже и писать не умеет, а голые классики похожи у них на резиновых кукол! Это, опять-таки, представители «старой школы» годами упражнялись в Италиях, подражая прежним мастерам и без устали рисуя с натуры. Нынешним деятелям нужно просто раздеть — им никак не дает покоя «нельзя» не просто цензуры, но и ограничения, репрессии, которые вообще присущи подлинной культурной традиции, каковой до сих пор является русская. Получилась их «тотальная живопись» пустой, бессмысленной и страшно скучной! Эпатировать такой некрасивой голизной сегодня даже и глупо. А если вся сила приема и сила живописи только в том, что раздеты национальные гении, так опять-таки с этой проблемой нужно обращаться не к искусствоведу, а к психиатру: он, наверняка скажет, как называется эта болезнь «художника».