Лев Гомолицкий - Сочинения русского периода. Проза. Литературная критика. Том 3

Но каждый раз, когда Толстой пытался заговорить об этом учении (а он делал не одну такую попытку, как следует из записей самого же Федорова), он встречал или недоумение, или насмешку. Федоров вспоминает о «неудержимом смехе всех присутствовавших», вызванном словами Толстого, развивавшего его идеи.

По-видимому, Толстой не встретил в окружающих сочувствия к своему увлечению Федоровым. Не встретил он сочувствия и в самом Федорове.

У мистика Федорова и рационалиста Толстого не могло быть общего языка [209] Ср.: С.Г. Семенова, «Об одном религиозно-философском диалоге (Лев Толстой и Николай Федоров)», Н.Ф. Федоров: pro et contra. К 175-летию со дня рождения и 100-летию со дня смерти Н.Ф. Федорова. Антология. Кн. 1 (С.-Петербург: Издательство Русского Христианского гуманитарного института, 2004), стр.779-813. . Они вынуждены были остаться чуждыми друг другу, хотя Толстого и влекла к себе, быть может, более, нежели сущность учения Федорова, святость его жизни.

Характерно одно столкновение, которое произошло между Толстым и Федоровым.

Толстой сказал Федорову, показывавшему ему свои библиотечные сокровища:

– Мало ли пишут глупостей, следовало бы всё сжечь.

У Федорова из дрогнувших рук выпала книга. Он схватился за голову и воскликнул:

– Много я видел на свете глупцов, а такого еще не видал!

Еще на следующий день, как рассказывает А.С. Пругавин, он, обычно спокойный, «весь горел, кипел и негодовал» [210] А. Остромиров <���А.К. Горский>. Николай Федорович Федоров. 1828-1903-1928. Биография (<���Харбин>, 1928), стр.16; А.С. Пругавин, «О парадоксах Л.Н. Толстого», Сборник воспоминаний о Л.Н. Толстом (Москва: Злато­цвет, 1911), стр.6-9. Ср.: Н.Ф. Федоров. Собрание сочинений в четырех томах . Том 4 (Москва: Традиция, 1999), стр.38, 47. .

Антагонизм впоследствии перешел в открытую враждебность со стороны Федорова. Для Толстого же встреча с ним имела серьезное значение.

Осмеянный, непримиримый Федоров имел большее влияние на Толстого, чем Сютаев и Бондарев [211] В.К. Сютаев (1819-1892) - крестьянин, религиозный мыслитель. См. о нем: Илья Львович Толстой. Мои воспоминания (Berlin; J. Ladyschnikow, o.J. <1923>), стр.164-168; Т.М. Бондарев (1820-1898) - крестьянин, субботник, религиозный мыслитель. Об отношении к нему Толстого см. в кн.: Вал. Булгаков. Толстой-моралист (Прага: Пламя, 1923), стр.60-62. См. также: К.С. Шохор-Троцкий, «Сютаев и Бондарев. Биографические данные и материалы к их характеристике», Толстовский Ежегодник на 1913 год (С.-Петербург, 1913). Ср.: Н.П. Петерсон. Н.Ф. Федоров и его книга «Философия Общего Дела» в противоположность учению Л.Н.Толстого о непротивлении и другим идеям нашего времени (Верный, 1912); А.К. Горностаев. Цит. соч. , стр.4. . Он показал Толстому идеал слияния праведной простоты, святости с вершинами умственной культуры и оттолкнул его от этого идеала.

Да, рационализм Толстого не мог принять учения Федорова.

Толстой начал с фразы в письме Алексееву: «не бойтесь, я не разделяю его взглядов...», и кончил принципиальным опрощением, слепой открытой враждой к науке и культуре.

Сгорбленная фигура старика-библиотекаря, бессребреника, одетого в рубище, с аскетическим лицом и «страшными глазами» (Н.Н.Черногубов, бывший хранитель Третьяковской галереи, рассказывает: - прислуга докладывает: «пришел этот старик со страшными глазами») [212] А. Остромиров. Цит. соч., стр.17. , прошла по жизни не одного только Толстого.

Достоевский сознавался, прочтя изложение идей Федорова, что «совершенно согласен с этими мыслями», что прочел их «как бы за свои» [213] А. Остромиров. Цит. соч., стр.5. .

– Человеку надо измениться физически, чтобы сделаться Богом, - восклицает Кириллов у Достоевского.

Этого физического изменения, преображения плоти, победы над «временной смертью» добивался Федоров.

Не самолюбие, не вселюбовь - цель человека, а общее дело. «Жить дóлжно не для себя и не для других, а со всеми и для всех». Жить же для всех значит, - писал Федоров, - «объединение всех живущих имеет целью работу над воскрешением всех умерших». Потому что - «нет смерти вечной, а уничтожение временной есть наше дело и наша задача».

Когда человечество преобразится, овладев тайною воскресения, и все умершие до сего дня восстанут из мертвых, не будет ни смерти, ни рождения. Ведь смерть и рождение связаны нерасторжимыми узами, неразделимы. Одинаково противоестественны для разумного существа.

Тогда трагическое начало должно будет исчезнуть из жизни и замениться началом литургическим...

Что могло быть ближе этих мыслей Достоевскому? Под трагической маской он таил вечную жажду полной гармонии, торжественной литургии мира. Фантастическая, дерзкая мечта Федорова могла быть тайной его мечтою.

В мире мерзко и страшно, но стоит только человечеству сговориться в одну и ту же минуту подпрыгнуть, и земля сдвинется со своей оси... Стоит всем сделать одно и то же усилие, и человек изменится физически, станет Богом. Не только страдания не станет, не станет ни смерти, ни рождения. Человек будет не жить, но пребывать вечно...

В письме к человеку, который познакомил его с мыслями Федорова, Достоевский рассказывает, что прочел, не говоря чье это, изложение учения Федорова «молодому нашему философу», Вл. Соловьеву. «Я нарочно ждал его, - пишет Достоевский, - чтобы ему прочесть Ваше изложение идей мыслителя, так как нашел в его воззрении много сходного. Это дало нам прекрасных два часа. Он глубоко сочувствует мыслителю...» [214] Письмо к П.Н. Петерсону от 24 марта 1878. См.: А. Остромиров. Цит. соч., стр.6. Ср.: Ф.М. Достоевский. Полное собрание сочинений в тридцати томах. Том 30, книга первая. Письма. 1878-1881 (Ленинград: Наука, 1988), стр.14.

Так завязалось знакомство с Федоровым Соловьева. Соловьев называл его своим учителем, духовным отцом и утешителем. Писал: «Прочел я Вашу рукопись с жадностью и наслаждением духа, посвятил этому чтению всю ночь и часть утра, а следующие два дня много думал о прочитанном. Проект Ваш я принимаю безусловно и без всяких разговоров, поговорить же нужно не о самом проекте, а о некоторых теоретических его основаниях и предположениях, а также о первых практических шагах к его осуществлению... Ваша цель не в том, чтобы делать прозеллитов или основывать секту, а в том, чтобы общим делом спасти всё человечество...» [215] А. Остромиров. Цит. соч., стр.6. Ср. Владимир Соловьев. Письма. Том 2. Под ред. Э.Л. Радлова (С.Петербург: 1909), стр.345. См. также: А.Г. Гачева, «В.С. Соловьев и Н.Ф. Федоров. История творческих взаимоотношений», Н.Ф. Федоров: pro et contra. К 175-летию со дня рождения и 100-летию со дня смерти Н.Ф. Федорова. Антология. Кн. 1 (С.-Петербург: Издательство Русского Христианского гуманитарного института, 2004), стр.844-936; В.А. Никитин, «Владимир Соловьев и Николай Федоров», Символ (Париж) 23 (июнь 1990), стр.279-300.