А. Долинин - Владимир Набоков: pro et contra T2

Русский спортивный клуб в Берлине был организован в ноябре 1931 г., и главным его предприятием стала немедленная организация футбольной команды с Владимиром Набоковым на воротах. 14 февраля был сыгран первый матч против одного из немецких клубов. Всего через несколько игр и спустя несколько недель в 1932 г. сборная играла с агрессивной германской командой заводских рабочих. В борьбе за мяч, в результате удара, Набоков лишился сознания — «когда меня замертво унесли с поля». «После того, как он сломал ребро, — вспоминала Вера Набокова, — мне пришлось решительно вмешаться» (VNRY, 377). С футболом было покончено, правда, только на поле. Майкл Ченовет связывает также некоторые проблемы со здоровьем у Набокова в зрелые годы с упомянутым футбольным инцидентом. (On the Origins of Nabokov's Neuralgia // The Nabokovian. 1996. № 36. P. 13).

Статья очевидца подтверждает не отличавшуюся изощренной техникой игру Попова: «Этот матч <���между командами среднеучебных заведений Петрограда на кубок им. Суворина в сентябре. — Ю. Л. > показал нам всю важность тренировки на поле и бесполезность игры на маленьком дворе. Такие игроки, как Попов, которые на нашем дворе легко перебрасывают мяч с одного конца двора на другой, и то и дело закидывают его на крышу, на поле совсем не оправдали возлагаемых на них надежд» ( Кянджунтцев С. Тенишевцы и футбол. С. 25).

Описание двора Тенишевского училища эхом повторяется в сопроводительном послании Розова, когда спустя много лет, в 1971 г., выслав копию палестинского письма 1937 г. биографу, он пишет самому Набокову: «Ты, вероятно, забыл это письмо и прочитаешь его с большим волнением. Перечитав это письмо, я перенесся на Моховую, 33, вошел через крытый проход во двор, слева высокая стена, отделяющая воеводский двор, направо приподнятая оранжерея у соседней лестницы школы с Тенишевским залом. Письмо полно драгоценных картинок („кисель с алюминиевыми ложками“) и изумительно четкими портретами. Чтение этого письма вызовет у тебя взрыв новых воспоминаний. Как я понимаю, Филд сейчас с тобой, и он будет рад собрать осколки после этого взрыва » (Ср. в «Даре»: «Какому биографу склеить эти осколки? » — III, 253).

Пространство двора, описание игры и мяча в футбольной главке в романе Набокова «Bend Sinister» почти дословно повторяют воспоминания Набокова о футболе тенишевского периода в письме к Самуилу Розову.

В другой заметке «День в школе (повседневщина)» наблюдательный С. Кянджунтцев запечатлел: «Не унывали только футболисты и по шею в грязи копошились на небольшом грязном дворе. Успокоились они только тогда, когда кто-то перекинул мяч через стену и уже нечем было играть» (Юная мысль. 1916. № 7. С. 20).

Сигизмунд Билинский (р. 1898). Классный руководитель записал в его личной карточке: «Хороший товарищ. К старшим относится сдержанно и корректно» (ЦГИА, ф. 176, оп. 1, д. 248, л. 154).

Ср. в статье Кянджунтцева: «В нашей команде совсем не пользовались пасовкой, что собственно составляет сущность хорошо сыгранной команды и чем очень хорошо владели наши противники. Отдельные же наши игроки играли часто очень хорошо. Из старых игроков нужно, конечно, упомянуть о превосходном крайнем форварде Билинском…» ( Кянджунтцев С. Тенишевцы и футбол. С. 25).

Ср.: «…в последних числах марта <���…> В классе было отворено большое окно, воробьи садились на подоконник, учителя пропускали уроки, оставляя вместо них как бы квадраты голубого неба, с футбольным мячом, падавшим из голубизны» (III, 96).

Ср.: «…настоящий футбол с красной печенью, плотно заправленной под кожаный корсет <���ср. в письме Розову: „этот настоящий футбольный мяч с красной печенью под шнуровкой кожаного корсета“ >, с именем английского изготовителя, пересекающим аппетитные ломти его жесткой и звонкой округлости…» ( Набоков В. Bend Sinister. С. 351).

Роман Пинес родился 13 марта 1901 г., поступил в Тенишевское училище в январе 1910 г. Родители — отец Яков Рафаилович (купец) и мать Анна Ивановна — почетные граждане.

Линсцер Герман Федорович (Линстер у Набокова), директор Тенишевского училища, проживавший в его здании. На посту директора был сменен учителем литературы В. В. Гиппиусом.

Похожая метафора в мистическом контексте появляется в раннем рассказе Набокова «Удар крыла» (1923), где описывается появление огромного ангела, которого герой запирает в шкаф и по возвращении не обнаруживает: «Только вихрь пахучего пуха. Бурые маслянистые хлопья заклубились по комнате» ( Набоков В. Неизданное в России // Звезда. 1996. № 11. С. 19).

Веру, как еврейку, в Германии уволили с работы, Набоков в связи с переездом лишился учеников и зарабатывал публичным чтением своих произведений на эмигрантских литературных вечерах. Осенью 1937 г. шли напряженные переговоры с редакцией журнала «Современные записки» по поводу публикации «Дара» (один из редакторов, Руднев, наотрез отказывался печатать главу «Жизнь Чернышевского»). В первых числах сентября Набоков ждет известий от американского издательства «Боббс-Меррил» по поводу приобретения прав на публикацию романа «Камера обскура» (VNRY, 445).

Единственный сын Набоковых, Дмитрий, родился в Берлине 10 мая 1934 г.

В Канны Набоков приехал 7 июля 1937 г.

Тема «Набоков и немцы» критиками затрагивалась, в частности, в связи с «Даром», где в известном эпизоде герой думает о немецкой пошлости, наблюдая в трамвае за пассажиром бюргерского вида до тех пор, пока тот не достает из портфеля русскую газету. После войны отношение Набокова к немцам усугубилось. В рассказе-пародии «Жанровая сцена, 1945» на вечере пронацистски настроенных американцев одна из собеседниц говорит: «Да и вообще чересчур много говорят о возмездии немцам. Они ведь тоже люди. Всякий чуткий человек согласится с вашими словами о том, что они не виноваты в этих так называемых злодействах, большая часть которых, наверное, выдумана евреями. Не могу спокойно слышать, как люди продолжают еще разглагольствовать о печах и пыточных камерах, которые, если вообще существовали, обслуживались горсткой таких же сумасшедших, как Гитлер» (Новый журнал. 1997. № 205. С. 46. Пер. Г. Барабтарло).

Вера Евсеевна Набокова (дев. фамилия Слоним), (1902, Петербург — 1991, Монтрё). Набоковы поженились в Берлине 15 апреля 1925.