А. Долинин - Владимир Набоков: pro et contra T2

Каннегиссер Леонид Иоакимович (1896–1918) — поэт. 30 августа 1918 г. убил М. С. Урицкого, председателя Петроградской ЧК. Стихотворение Каннегиссера «Смотр» об А. Ф. Керенском, цитируемое Набоковым в письме («О голос — запомнить навеки: / Россия, Свобода, Война»), содержит также строку «Керенский на белом коне».

Сарра Абрамовна Розова.

Личная регистрационная карточка Григория Попова (р. 21 января 1898 г.) в тенишевском архиве и адресная книга «Весь Петроград» не подтверждают эту информацию: отец Попова Николай Александрович был скульптором и потомственным почетным гражданином.

Одноклассник Григорий Попов выведен у Набокова в рассказе «Лебеда» (впервые: Последние новости. 1932. 31 января) под фамилией Щукин: «…Щукин, бритоголовый, в черной саржевой косоворотке, начинал в третий раз с какой-то безнадежной бодростью: „Муму“… Произведение Тургенева „Муму“…» (II, 356). Классный наставник был низкого мнения об успехах Попова в 1912–1913 учебный год: «…пробелы в прошлом и недостаточное развитие при небольших способностях не позволили ему пополнить все недочеты. Внешне груб» (ЦГИА, ф. 176, оп. 1, д. 248). Кроме Щукина, Попов послужил также прототипом для ряда других набоковских образов: Колдунова в «Лике», Кошмаренко в «Зуде», Кашмарина в «Соглядатае», Петрищева в «Защите Лужина» и неназванного по фамилии одноклассника Падука, «свирепого обезьянообразного молодчика» в романе «Bend Sinister» ( Набоков В. Bend Sinister: Романы. СПб., 1993. С. 358).

Ср. в «Лебеде»: «На перемене Щукин, самый сильный, грубый и отсталый в классе, подошел и, осклабясь, сказал: „Ну-ка, покажи бокс“. „Оставь“, — тихо ответил Путя. Щукин засопел и дал ему под микитки. Путя обиделся и прямым ударом, как учил француз, разбил Щукину нос <���…> Оправившись от удивления, Щукин навалился на Путю и молча его заломал» (II, 355).

В архивах Тенишевского училища сохранился классный журнал за 1914 г., в котором оставшийся безымянным учитель упоминает всех троих — Розова, Попова и Набокова, давая следующую характеристику последнему: «Ярый футболист, отличный работник, товарищ, уважаемый на обоих флангах (Розов — Попов), всегда скромный, серьезный и выдержанный (хотя он не прочь пошутить), Набоков своей порядочностью производит самое благоприятное впечатление» (TsGIASP, f. 176, op. 1, d. 286). Цит. по: Boyd В. Nabokov's Russian Years Revisited // Modern Russian Literature and Culture, Studies and Texis. Berkeley Slavic Specialties. 1994. Vol. 33. P. 74.

Ср. в «Других берегах»: «…силач Попов, гориллообразный, бритоголовый, грязный, но довольно добродушный мужчина-гимназист, — с ним даже боксом нельзя было совладать, — который ежегодно „оставался“, так что, вероятно, вся школа, класс за классом, прозрачно прошла бы через него, если бы в 14-м году он не убежал на фронт, откуда вернулся гусаром » (IV, 244).

Николай Николаевич Юденич (1862–1933) — генерал от инфантерии (1915), в 1919 г. — главнокомандующий белогвардейской Северо- Западной армией. С 1920 г. в эмиграции.

Вадим Шмурло родился 7 апреля 1899 г., поступил в Тенишевское училище осенью 1911 г. Отец Геннадий Францевич занимался сельским хозяйством и владел винокуренным заводом. Все интересы Вадима, по утверждению классного учителя, были «вне школьной работы. Очень рано для своего возраста стал увлекаться своей наружностью, костюмами и т. д. Отношения к товарищам все еще не вполне нормальны» (ЦГИА, ф. 176, оп. 1, д. 248, л. 160).

Набоков и Шмурло все-таки еще встретились. На этот раз сам Набоков посетил больного и пьяного Шмурло, умиравшего в Ницце, в 1961 г. По воспоминаниям Набокова, в 1917 г. они играли с Шмурло в шахматы дома на Морской набережной, в то время как с Литейного доносились звуки перестрелки ( Field A. Nabokov: His Life in Part. P. 124).

Карл Неллис (р. 31 июля 1899 г., поступил в училище 1 сентября 1909 г.). Приблизительно к тому же времени относится неожиданное посещение в Берлине матери героем набоковского рассказа «Звонок» (1927) по фамилии Неллис.

Николай Шустов — один из приятелей Набокова по школьным играм. В автобиографии Набоков называет его «трогательным товарищем, мешковатым заикой с длинным бледным лицом» (IV, 206). Бывший репетитор Коли Шустова вспоминал: «Нескладно висят руки, одет так, что и не запомнишь, какая-то курточка, конечно, обыкновенная, а не форменная, гимназическая. Весь серый, лицо землистого цвета, вытянутое, нос длинный, глаза страдальчески-робкие. Вял, забит, нервен, говорит заикаясь, очень стеснителен» ( Розенталь Л. В. Непримечательные достоверности // Наше наследие. 1991. № 1. С. 104–106).

Пара заик из набоковского класса появляется позже в классе Падука, в свите которого мы среди прочих узнаем Попова из Тенишевского училища: «…четвертый заикался с такой силой, что можно было сходить купить шоколадку, пока он одолевал начальную „п“ или „б“ <���…> Пятый апостол был заикой более изысканным, порок его речи принял форму дополнительного слога, следующего за критическим словом, подобно несмелому эхо. Охраной <���Падука> ведал свирепый обезьянообразный молодчик, который в свои семнадцать лет не смог заучить таблицу умножения, но мог зато удерживать в воздетых лапах стул, на котором величаво восседал еще один апостол, самый жирный из учеников школы» ( Набоков В. Bend Sinister. С. 358).

Мемуары Набокова хранят атмосферу аристократического детства: «Начать день поездкой в новой машине значило начать его хорошо» (IV, 239). Там же: «Прежде всего я смотрел, который из автомобилей, „Бенц“ или „Уользлей“, подан, чтобы мчать меня в школу. Первый из них состоял под управлением кроткого бледнолицего шофера Волкова; это был мышиного цвета ландолет. (А. Ф. Керенский просил его впоследствии для бегства из Зимнего дворца, но отец объяснил, что машина и слаба, и стара и едва ли годится для исторических поездок — не то что дивный рыдван пращурки, одолженный Людовику для бегства в Варенн)» (IV, 238).

Грустно (англ.).

Савелий (Саба) Кянджунтцев. В детстве Кянджунтцев считался вундеркиндом, в зрелости утратил былой блеск. Встреча одноклассников в 1932 г. в Париже была очень теплой, выяснилось, что Кянджунтцев прочитал все набоковские романы и даже одолжил ему на время публичных выступлений в Париже свой смокинг.

Запечатлена на одной из немногих совместных фотографий одноклассников: на снимке в Париже (1932) вместе стоят С. Кянджунтцев, его сестра Ирина, Николас и Наталья Набоковы (кузен В. Н. и его жена), В. Набоков. Саба целится из игрушечного пистолетика. См.: Vladimir Nabokov: A Pictorial Biography. Ann Arbor, 1991. P. 64.