Г. Лелевич - Александр Безыменский

Маня, которая «на фронт добровольцем ушла», первая которая «комбата вынесла раненого на плечах» и выстрелила в того же комбата, когда он на фронте приставал к ней, как к женщине; Маня, которая «в бой один по головам поленом била бегущих мужчин». Тут и пожилой рабочий, не дрогнувший от страшных белогвардейских пыток, но заплакавший на уроке ликбезграма «над первой каракулькой своею».

Пускай эти люди носят не те имена, которые подобные им или, может-быть, они сами носили или носят в действительной жизни. Они от этого не перестают быть живыми и верно схваченными портретами людей революции.

Но не только героев, не только стойких борцов показал нам Безыменский. В той же «Комсомолии», на ряду с Костей и Маней, мы видим: Володьку, «выбравшего — маму — не борьбу» и уклонившегося от мобилизации; Ваську, дрожавшего перед боем, побежавшего во время атаки и убитого за это товарищем. Далекий от казенного благодушия — Безыменский показал нам и этих слабых, но эти темные страницы не вызвали в нем уныния, ибо он знает, что силы трудящихся масс безграничны, что на смену павшим и ослабевшим снизу подымаются новые силы. Недаром у него Петр Смородин

Безыменскому удалось прекрасно передать картину постепенного выдвижения одного из этих «будущих Наркомов».

Недаром в десятилетнем Ахрютке, — крестьянском мальчишке, рано осиротевшем и поступившем сторожем в Уком РКСМ, — наш поэт почуял будущего строителя новой жизни.

Но на ряду с типами комсомольцев, комунистов, рабочих, Безыменский дал и ряд типов враждебного лагеря. И тут он прежде всего показал нам несколько действительно существующих людей: и мать свою, убеждающую сына — «Побыл в партии — будет теперь», и брата по существу чужого, служащего в Сельпромторге, рассуждающего об удобствах женитьбы и мечтающего о письменном столе. А на ряду с этими близкими представителями далекого враждебного мира Безыменский показал и ряд безыменных выразителей старого. Тут и «однорукий бес», — кулак, пытавшийся взять в свои руки деревню и сошедший с ума после того, как ячейка сорвала его хищные планы. Тут и «дворянин — помещик и регистратор СНХ»:

Тут и длинноволосый «стопроцентный вития», сидящий в пивной с бутылкой, сосиской и журналом «Россия», «стопроцентный Мессия», отдавшийся спекуляции валютой и припасами.

Оспаривая мнение т. Троцкого, будто Безыменский — только поэт молодежи, я уже отметил, что художественный показ молодежи крупная заслуга Безыменского. У него действительно есть «неподдельная, нерасторжимая связь с поколением — иным, новым, небывалым» (Троцкий).

Недаром «Петр Смородин» кончается таким восторженным гимном Комсомолу:

Безыменскому действительно удалось показать «лицо рабочего подростка». Уже разобранная нами галлерея комсомольских типов прекрасно свидетельствует об этом. А ведь, кроме этих типов, наш поэт и в отдельных стихах, и, особенно, в «Комсомолии» дал целый ряд конкретных картин борьбы и жизни передовой молодежи. Он передает и молодой задор, порою положительно граничащий с детским озорством, задор, которым так мила молодежь:

Но рядом с этой бодрой веселой молодой картиной мы находим и потрясающую сцену товарищеского суда над комсомольцем — рабочим Лешкой, с голоду укравшим на заводе какую-то мелочь в тяжкое время гражданской войны, а затем добровольно поехавшим на фронт. И тут же на редкость живая картинка комсомольского клуба, в котором «Зоечка тайно любуется на флакон», библиотекарь приводит в порядок книги, предгубкоммол подает самовар, а сторож Ахрютка за роялем, «еле-еле пальчиком ударяя, бубнит Марсельезу под нос». Тут и такая сценка перед самым отправлением в бой с бандитами:

Да разве можно останавливаться на всех ярких и правдивых картинах жизни Комсомола, которые имеются в произведениях Безыменского. Никакой журнал не вместит разбора всех этих картин.

Необходимо коснуться еще двух сторон творчества Безыменского. Первая из них — сатира и юмор. В творчестве нашего поэта они занимают чрезвычайно большое место. Безыменский сознает огромное значение смеха:

И Безыменский действительно умеет смехом любить и ненавидеть. Мы встречаем у него блестки добродушного, теплого юмора. С нежной радостной улыбкой смотрит поэт на десятилетнего Ахруютку, так пересказывающего своим товарищам по детскому дому слышанный доклад об электрификации: