Михаил Семевский - Прогулка в Тригорское

Зашифровав эту фамилию буквой Р., Семевский в примечании указал только: «Один богатый помещик Псковской губернии». Пользуясь соседством Рокотова с Пушкиным, псковский губернатор Б. А. Адеркас, по соглашению с губернским предводителем дворянства А. И. Львовым, предложил Рокотову взять на себя надзор за поведением поэта. Это предписание было сделано псковским генерал-губернатором, маркизом Ф. О. Паулуччи, по указанию министра иностранных дел графа К. В. Нессельроде, под начальством которого когда-то служил Рокотов, но Рокотов, ссылаясь на расстроенное свое здоровье, отказался от этой роли (о чем Адеркас известил маркиза Паулуччи рапортом от 4 октября 1824 года — см. «Русская Старина» 1908 г., № 10, стр. 112–113): Тогда, по распоряжению маркиза Паулуччи, сообщено было Опочецкому уездному предводителю дворянства А. Н. Пещурову, «что если статский советник Пушкин (отец поэта) даст подписку, что будет иметь неослабный надзор за поступками и поведениями сына, то в сем случае последний может оставаться под присмотром своего отца и без избрания особого к таковому надзору дворянина, тем более, что отец Пушкина есть из числа добронравнейших и честнейших людей» («Псковские Губернские Ведомости» 1868 г., № 10: ср. М.И. Семевский. К биографии Пушкина-«Русский Вестник» 1869 г. № 11–12). Рокотов затем иногда посещал Пушкина в Михайловском, но среди дворовых Пушкина держалось убеждение, что он ездит следить за Пушкиным; так в 1850 году кучер Пушкина Петр рассказывал К.Н. Тимофееву на вопрос о том, приезжал ли кто-нибудь к Пушкину в Михайловское: «Ездили тут вот, опекуны к нему были приставлены из помещиков: Рокотов да Пешуров. Пещурова-то он хорошо принимал, но а того — так, бывало, скажет: „Опять ко мне тащится, я его когда-нибудь в окошко выброшу“» (см. «Журнал Министерства Народного Просвещения» 1859 г., т. 103).

Письмо на осьмушке, рукой Пр. Ал. Осиповой помечено: «1825 г.» Писано из Михайловского. Следующее за сим письмо Пушкина, от 1-го августа того же 1825 г., из Тригорского я не привожу; это — коротенькое письмецо, в котором Пушкин извещает, что он только что приехал в Тригорское и принят малюткой (Катер. Иван., дочерью Прасковьи Александровны) очень любезно; затем жалуется на сквернейшую погоду и просит принять уверение в своих чувствах [247].

Проф. Дерптского Университета Иван Филиппович Мойер, действительно был женат на Марии Андреевне Протасовой, племяннице Жуковского. В одной из своих статей М.И. Семевский опубликовал следующие слова А.Н. Вульфа о Мойере: «У Мойера собирался время от времени небольшой кружок русской молодежи, находившейся в Дерпте. Бывало, как рассказывает А. Н. Вульф, недели в две придет раз и наш дикарь Языков, заберется в угол, промолчит весь вечер, полюбуется Воейковой, выпьет стакан чаю, а потом в стихах и изливает пламенную страсть свою к красавице, с которой слова-то бывало не промолвит» («Русский Архив» 1867 г., стр. 720).

М.И. Семевскому в то время не было еще известно, что Пушкин, узнав о написании Жуковским письма Мойеру с просьбой приехать в Псков для совершения операции ссыльному поэту, отправил 29 июля письмо Мойеру, в котором писал: «Умоляю вас, ради бога, не приезжайте и не беспокойтесь обо мне», (см. «Пушкин. Письма…» Т. I, стр. 146), — Интересно отметить то, что слухи о болезни Пушкина распространились широко и были приняты всеми всерьез. Так, например, 9 августа поэт Языков писал своему брату Александру Михайловичу из Дерпта: «Вот тебе анекдот, про Пушкина. Ты, верно, слышал, что он болен аневризмом; его не пускают лечиться дальше Пскова, почему Жуковский и просил известного здешнего оператора Мойера туда к нему съездить и сделать операцию; Мойер, разумеется, согласился и собирался уже в дорогу, как вдруг получил письмо от Пушкина, в котором сей просит его не приезжать и не беспокоиться о его здоровье. Письмо написано очень учтиво и сверкает блесками самолюбия. Я не понимаю этого поступка Пушкина. Впрочем, едва ли можно объяснить его правилами здорового разума» («Языковский Архив». Вып. I. П., 1913, стр. 196), — В самом же деле вся история с Мойером была придумана для получения у него свидетельства о безнадежном состоянии здоровья Пушкина. «Пушкин физически ничем не страдал, — пишет П.В.Анненков („Пушкин в Александровскую эпоху“, стр. 287), — свидетельство же могло пригодиться поэту как предлог для поездки за границу».

Из письма Пушкина к А. Н. Вульфу от 10-го октября 1825 г. из Михайловского. Приводимые нами письма Пушкина к Вульфу, обязательно мне сообщенные Алексеем Николаевичем, также не были еще нигде напечатаны, за исключением одного отрывочка, о котором упомяну в своем месте.

Письмо это не сохранилось до наших дней и в печати не известно.

Особа, служившая у П. А. Осиповой.

Ермолай Федорович Керн, генерал-майор, с января 1817 г. муж Анны Петровны. П. А. Осипова в течение нескольких лет старалась помирить Анну Петровну с мужем, но безуспешно, и в 1828 году Анна Петровна окончательно разошлась с ним. В 1825 году генерал Керн был комендантом Риги и, вероятно, Пушкин предполагал, что Керн причастен к тем мерам, которые применялись к нему во время жизни его в Михайловском.

Все это имеет отношение к романической привязанности Пушкина к г-же А. П. Керн. Об этом эпизоде в жизни поэта мы, разумеется, не станем распространяться; впрочем, более любопытным рекомендуем обратиться к статье самой г-жи Керн «Воспоминание о Пушкине»; статья напечатана в «Библиотеке для Чтения» 1859 г., № 3-й, стр. 111–144. Пушкин написал, между прочим, к г-же Керн прелестное стихотворение: Я помню чудное мгновенье: Передо мной явилась ты… и проч.

Младшая дочь П. А. Осиповой — Екатерина Ивановна (родилась 17 июня 1823 года, скончалась в 1902 году в Севастополе). Ее воспоминания о Пушкине см. В. П. Острогорский и В.Н. Максимов. «Альбом Пушкинский утолок». М. 1899 г., стр. 112–115.

В то время Пещуров был опочецким уездным предводителем дворянства.

«Дедушка» Пушкина — Петр Абрамович Ганнибал (родился 21 июля 1742 г.), второй сын «Арапа Петра Великого» и старший брат отца матери поэта, в то время проживал в имении своем — сельце Петровском, Опочецкого уезда, в нескольких верстах от Михайловского. Пушкин, находясь в ссылке, неоднократно посещал его; сохранился единственный листок, уцелевший от записок Пушкина, веденных им в Михайловском и датированный 19 ноября 1824 г., где он рассказывает об одном посещении Ганнибала в Петровском (по подлинному автографу, ныне хранящемуся в Майковском собрании в рукописном отделении Академии Наук СССР, листок этот напечатан в книге П. Е. Щегол ев а «Пушкин и мужики». По неизданным материалам 1928 г, — «Записки, относящиеся до моего прадеда» — вероятно, немецкая биография Абрама Ганнибала — «Арапа Петра Великого», сохранившаяся среди бумаг поэта (ныне в тетради № 2387 во Всесоюзной Публичной библиотеке им. Ленина), — П. В. Анненков («Пушкин в Александровскую эпоху») пишет, что Петр Ганнибал умер в 1822 году, но это не верно, судя по настоящему письму Пушкина.