Сергей Беляков - Сборник критических статей Сергея Белякова

— То есть фантастическая грязь, по научной терминологии…”

Перечтите-ка вторую часть “Пораженцев и преображенцев”, очень похоже.

Беда критиков “новой волны” в их своеобразной возраст-ной замкнутости. Посмотрите, о ком они пишут, чьи произведения анализируют. Андрей Рудалев — о Василии Сигареве, Дмитрии Новикове, Александре Карасеве, Аркадии Бабченко, Захаре Прилепине, Ирине Мамаевой, Дмитрии Орехове. Василина Орлова отмечает все тех же Сигарева, Бабченко, Шаргунова, а также Дениса Гуцко, Александра Грищенко, Сергея Шабуцкого, Ольгу Елагину, Полину Копылову, Ольгу Рычкову и Валерию Пустовую. Сама Валерия Пустовая много пишет об Илье Кочергине, о Романе Сенчине, о тех же Новикове, Гуцко, Прилепине, Карасеве, Бабченко, гораздо меньше об Олеге Зайончковском, Ксении Букше, Василине Орловой, Олеге Зоберне, Игоре Савельеве. Все сплошь молодое поколение, писатели, вошедшие в литературную жизнь приблизительно в одно время с критиками “новой волны”. Иногда к ним добавляют более “маститых” Олега Павлова и Андрея Геласимова. Писателей среднего и старшего возраста упоминают, лишь когда хотят противопоставить им “новых реалистов”, выгодно подчеркнуть достоинства нового поколения русских писателей. Шаргунов, провозглашая “новый реализм”, шлет проклятия Пелевину [79] Помимо “Отрицания траура” рекомендую перечесть его небольшую статью о “позднем” Пелевине “Удава поглотили кролики. Кое-что о “новом Пелевине”” (Вопросы литературы. 2004. № 5). и Сорокину, Пустовая противопоставляет Маканина, Гандлевского и примкнувшего к ним Сенчина настоящему “новому” писателю — Илье Кочергину. Авторы “Чапаева”, “Пира” и “Андеграунда” — не столько предмет критического анализа, сколько объект разоблачения. На примере позднего Маканина, позднего Гандлевского, позд-него Пелевина критики “новой волны” желают показать, как нельзя писать, продемонстрировать немощь постмодернизма и традиционного реализма. Больше читать книжки поколения “отцов и дедов” незачем. Ничего нового, интересного, талантливого им не суждено было создать.

Исключением стал превосходный литературный портрет Виктора Ерофеева (кстати, один из немногих удачных образцов этого жанра в современной литературной критике). А принадлежит он неутомимому перу все той же Валерии Пустовой [80] Пустовая В. Серый мутированный гот с глазами писателя // Континент. № 121. 2004. .

Из критиков “новой волны” о современной “немолодой” и “не новореалистической” литературе регулярно пишет (по обязанности колумниста “Ex libris НГ”) один только Сергей Шаргунов. Но и это исключение подтверждает правило. Почти все удачные рецензии, вышедшие под рубрикой “Свежая кровь”, были посвящены молодым авторам — Бабченко, Денежкиной, Прилепину. Прочие же не исполняли даже тех скромных функций, что требовал от критика Мих. Новиков: читателя толком не информировали и не развлекали. Средняя шаргуновская рецензия представляла собой набор мыслей, возникших у автора рецензии по поводу прочитанного. Попробуйте-ка извлечь хоть сколько-нибудь ценную информацию из его рецензий, скажем, на “Надпись” Проханова и на “Москва-ква-ква” Аксенова. Молодому критику явно не хватило эрудиции и даже общей культуры. Вот в рецензии на “Тихий Дон” (на сериал, не на роман) Шаргунов вместе со своей супругой Анной Козловой (еще одной молодой писательницей) снисходительно пишут: “Сергея Бондарчука хочется чуть-чуть ласково пожалеть <���…> он был обычно и походя пнут советской властью <���…> Разве один Бондарчук верил в то, что на Западе все по-другому? Жизнь красивее, краски — ярче?” [81] Ex libris НГ. 2006. 16 ноября. Если уж взялись “ласково жалеть”, то хоть бы узнали, что обласканного советской властью Бондарчука “пнули” как раз коллеги на пятом съезде кинематографистов. Про иллюзии Бондарчука и вовсе писать не следовало, откуда бы им взяться, этим иллюзиям, если он много лет из заграничных командировок не вылезал и, между прочим, задолго до “Тихого Дона” снял “Ватерлоо”.

В числе наиболее известных, признанных не только молодежью, но и старшими коллегами работ критиков “новой волны” были статьи Пустовой и Рудалева [82] Рудалев А. Обыкновенная война. Проза о чеченской кампании // Дружба народов. 2006. № 5. , посвященные современной военной прозе. Критики анализировали “Десять серий о войне” и “Алхан-Юрт” Бабченко, чеченские рассказы Карасева, “Патологии” Прилепина. И ни единого словечка не сказали о чеченских романах Александра Проханова, которые, кстати, появились раньше прозы Карасева и Бабченко. Не знаю, как там насчет “достоверности”, а в художественной убедительности Александр Проханов намного превосходит Аркадия Бабченко. Но молодые критики этих вещей просто не заметили. Писатель, давно уже разменявший седьмой десяток и отягощенный к тому же дурной репутацией, им не интересен.

Другое дело, “новые писатели”, и в особенности “новые реалисты”. Дмитрий Новиков, Илья Кочергин, Ирина Мамаева, Денис Гуцко, Захар Прилепин для критиков “новой волны” не просто состоявшиеся писатели, но едва ли не будущие классики, и уж во всяком случае — самые заметные фигуры в современной русской литературе. Мне представляется, что происходит это не столько от поколенческой солидарности, сколько из стремления молодых критиков управлять самим литературным процессом. Им еще не хватает знания контекста, далеко не все отвергнутые ими “реалисты” и “постмодернисты” внимательно прочитаны, новые лоцманы еще недостаточно изучили “мейнстрим”. В пестром, хаотичном мире современной литературы начинающему критику легко затеряться. Все “командные высоты” давно заняты опытными и пока что более профессиональными критиками. Поэтому он сужает круг, отсекает все “лишнее”, объявляя его “отжившим”, “мертвым”. Молодой критик расчищает новое место, первым делом отгораживает его от остального мира высоким забором, затем корчует пеньки, вспахивает и боронит почву, сеет зерна, ждет всходов. И появляются всходы, и зреет постепенно урожай, а что делается там, за забором, он не очень-то и знает. Критики “новой волны” (не писатели, а именно критики) создали свой уютный мирок, свой уголок литературного пространства, свой филиал. Там есть свои мэтры (Дм. Новиков, Захар Прилепин, И. Мамаева), свои изгои (вечно и заслуженно принимающий на себя все шишки Роман Сенчин), там кипят свои страсти (спор Рудалева с Шаргуновым). Кажется, дай волю критикам, и молодая литература превратится в замкнутую систему, ничем с литературой “отцов и дедов” не связанную. Да и зачем связывать себя с “литературной мертвечиной”, горячая артериальная кровь молодой литературы не должна смешиваться с прохладной венозной кровью “традиционных реалистов” и тем более “постмодернистов”.