Р. В. Иванов-Разумник - М. Е. Салтыков-Щедрин. Жизнь и творчество

(Начинает робко, тихим голосом).

(Постепенно разгорячается.)

(Разгорячается окончательно и, видя, что никто ему не возражает, из условной формы переходит в утвердительную).

(В исступлении, думает, что все сие совершилось.)

(Закатывается и не поникает сам, что говорит:)

Несмотря на грубость, в этой «Песне» есть хоть несколько остроумных черточек, чего нельзя сказать про остальные стихотворные сатиры Салтыкова; исключением являются, впрочем, его пародии на стихотворения «Времена», с которыми мы скоро познакомимся. Пока же закончу обзор произведений «Свистка» указанием на довольно остроумную «комедию в 4х сценах» (и на четырех страничках) под заглавием «Секретное занятие»; в ней нарисованы Катков, Леонтьев и Н. Ф. Павлов (издатель реакционной газеты «Наше Время»), тайно друг от друга зачитывающиеся «Современником». Что же касается юмористической программы следующих (так и не вышедших) номеров «Свистка», то почти вся она направлена против Достоевского и его журнала, как мы это сейчас увидим. Вообще же надо сказать, что этот последний номер «Свистка» был не из очень удачных, и что именно Салтыкову принадлежат наименее удачные из вошедших в него произведений; особенно подробно останавливаться на них не представляет поэтому интереса. Совсем другое дело полемика с Достоевским и его журналами, в которой Салтыков достиг пределов язвительности и дал ряд ядовитых сатирических очерков, до сих пор погребенных на журнальных страницах и не входивших в собрания сочинений Салтыкова. На них надо остановиться несколько подробнее.

Сырбор загорелся из-за небольшой анонимной заметки Салтыкова, помещенной в отделе библиографии первого двойного номера «Современника» за 1863 год. Заметка с язвительной подробностью была озаглавлена — «Литературная подпись. Соч. А. Скавронского („Время“ за 1862 г., № 12). I стр.» и говорила вовсе не о «сочинении» Скавронского (псевдоним Г. Данилевского), а об его письме в редакцию «Времени», в котором он заявлял, что появившийся в Москве писатель Н. Скавронский не имеет ничего общего с ним, А. Скавронским; при этом он указывал, какие именно его произведения были до этого напечатаны и во «Времени», и в «Современнике». Редакция последнего журнала захотела отмежеваться от этого своего бывшего и случайного сотрудника; Салтыков в анонимной своей заметке, иронически излагавшей волнения А. Скавронского, подчеркнул, что сотрудничество в «Современнике» не является достаточной рекомендацией: «журнальное дело в России — плохое и трудное дело: журналов много, а деятелей мало — вот почему журналы иногда помещают повести и рассказы в роде повестей и рассказов А. Скавронского». В заявлении последнего Салтыков видел «хлестаковщину» и удивлялся, что «почтенная редакция» журнала «Время» напечатала письмо Скавронского. Извиняясь перед читающей публикой за эту мелочную полемику, Салтыков оправдывал ее тем обстоятельством, что необходимо бороться с литературным самохвальством, которое с некоторого времени «сделалось какоюто эпидемическою болезнию» между русскими литераторами. «Поверит ли, например, кто-нибудь, что один литератор вдруг ни с того, ни с сего объявил недавно в „Северной Пчеле“, что он так велик, что его даже во сне видит другой литератор?».

Быть может, вся анонимная заметка была написана для последней фразы, в которой был намек на оглашенное тогда Тургеневым содержание письма к нему Некрасова, написанного в те недавние годы, когда этих писателей соединяли дружеские отношения. В письме этом Некрасов, между прочим, говорил, что, взволнованный начавшимся расхождением «Современника» с Тургеневым, он даже видит последнего во сне [208] Письмо Тургенева в редакцию «Северной Пчелы» (1862 г., № 334) . Оглашение этой части письма Тургеневым было теперь своеобразным полемическим выпадом его против Некрасова; история эта подробно изложена биографами обоих этих писателей.

Но «Время» обиделось и за своего сотрудника, Г. Данилевского, и за себя. Еще недавно, в апрельской и сентябрьской книжках «Времени» за 1862 год были напечатаны произведения Н. Щедрина (в последней из этих книжек — в виду временного закрытия «Современника»), еще недавно редактор «Времени», М. Достоевский, обращался к Салтыкову с просьбой о сотрудничестве, подчеркивая в своем письме, насколько это сотрудничество ценно для «Времени». Теперь же, в ответ на анонимную заметку «Литературная подпись», Ф. Достоевский выступил во «Времени» тоже с анонимной статьей против Салтыкова: заметка, направленная против Салтыкова в отделе «Журнальные заметки» и озаглавленная «Молодое перо» («Время» 1863 г., № 2) — несомненно принадлежит перу Ф. Достоевского. Последний сразу же узнал Салтыкова в авторе анонимной «Литературной заметки» и довольно зло выступил против него, называя его «молодым пером» и явно намекая на принадлежность этой заметки Салтыкову.

Задетый Салтыков ответил «Времени» в своей мартовской хронике «Наша общественная жизнь» 1863 года. В этом своем ответе он иронически говорит о неопределенности «почвенничества», проповедывавшегося «Временем», и проводит аналогию между этим журналом и «Русским Вестником», отдавая предпочтение журналу Каткова, с которым всетаки приятнее иметь дело. «По крайней мере, не обманываешься: войдешь в „Русский Вестник“, ну, и знаешь, что вошел в лес, а в вас войдешь — не можешь даже определить, во что попал». Полемику «Времени» с Катковым он считает совершенно ненужной, и иронически спрашивает: «И что вы так пристали к Каткову? Или вы получили от него разрешение? Смотрите, ведь он когданибудь и сам на вас замахнется — и не пикнете!». Предсказание это исполнилось через месяц, когда после громовой статьи «Московских Ведомостей» против «Времени» журнал этот был навсегда закрыт правительством.

Но главная ядовитость статьи Салтыкова — не в этой полемике, а в заключающей мартовскую его хронику отдельной статейке «Тревоги Времени», якобы присланной в редакцию какимто «другомнигилистом». Статейка начинается цитатой из напечатанного в № 1 «Времени» за 1863 год стихотворения Ф. Берга, в котором были такие строки: