Владимир Стасов - Московская частная опера в Петербурге

B. М. Васнецова, и нельзя, мне кажется, представить себе что-нибудь более совершенное, художественное и талантливое для иллюстрирования этой чудной оперы на сцене. В последние годы другие еще художники присоединились к прежним членам мамонтовского художественного кружка. Таковы были: Аполлинарий Васнецов и Конст. Коровин — оба пейзажисты, Малютин — пейзажист и историк, наконец (впрочем в редких случаях) Мих. Ив. Врубель. Эта молодежь создала декорации и костюмы для всех лучших и талантливейших русских опер, поставленных на Мамонтовском театре. Их много, и чудесных, но, между самыми значительными сочинениями декораций, я укажу на следующие, кажущиеся мне истинно превосходными: «Комната у боярина Токмакова» в «Псковитянке» Римского-Корсакова — и эта же декорация служила для «Опричника» Чайковского (что вполне позволительно и законно, так как обе оперы относятся ко времени Ивана Грозного); «Псковская улица» для «встречи Ивана Грозного», в той же опере, — с церковью, прекрасно взятою с существующей посейчас церкви села Дьякова эпохи этого царя; «Вид Пскова», с горящими кострами на реке — там же; «Княжеская гридница», служащая для «Рогнеды» и для «Русалки» (обе оперы из дохристианской эпохи России), страшный «идол Перуна», с серебряными усами; высокий терем княгини и площадь с билом под красными конскими головами для созывания народа на вече; там же «Княжеская палата», декорация, служившая для «Хованщины» и для «Опричника»; «Стрелецкая слобода» и «Скит раскольников» для «Хованщины» Мусоргского. Сколько везде тут налицо и таланта, и новизны, и знания, сколько красоты и национальности! Чтобы получить об этом понятие, надо либо все эти декорации собственными глазами видеть на сцене, либо ждать, когда С. И. Мамонтов издаст лучшие из них в виде альбома. Ах, как бы это было хорошо и нужно! Неужели таким прелестям и талантливостям пропадать потом на веки, как это бывает с большинством, декораций?

Справедливость требует заметить, что нередко композиция декораций является на Мамонтовском театре выше, чем исполнение их: это, вероятно, происходило единственно только от спешности работы и недостатка иной раз времени для вполне, до последних мелочей, точного и совершенного исполнения композиции на громадных холстах. Иные декорации, однакоже, совершенны во всех отношениях. Таковы, например, дворец царя берендеев в «Снегурочке»: это есть одно из чудеснейших, истинно волшебных по впечатлению, но глубоко русское во всех подробностях создание В. М. Васнецова; «Стрелецкая слобода» Коровина и Малютина, истинно воскрешающая старую Москву, с пушками на неуклюжих колодках, вместо лафетов, с тыном вокруг всей слободы, с перспективой древней Москвы и ее мостов, с богатою палатою стрелецкого главы князя Хованского, разукрашенною майоликами, и с неуклюже и грубо нагроможденными избами и клетями самих стрельцов; наконец, «Раскольничий скит», декорация Ап. Васнецова, решительно переносящая зрителя в русскую глушь и захолустье XVII века: здесь перед нами теснота раскольничьего монастыря, спрятанного в чаще леса, сбоку церковка со светящимся огоньком через оконце, приготовленный для самосожигания костер напереди, а вдали, за тыном и за дремучими деревьями, мелькает и сверкает живым серебром речка под лучом луны.

Узорные орнаменты повсюду на стенах и потолках палат и гридниц, фрески с древнерусскими мифологическими сценами и сюжетами, бои чудовищ, чудные группы птиц и цветов, все это полно фантазии и красоты форм. Сколько тут поэзии, но и старой русской правды! Истинное совершенство, обливающее зрителя поэзией.

Наконец, и костюмы, как допетровской, так и еще более древней России, созданы с необыкновенным знанием всего нашего национального; притом, множество материй, головных женских уборов, кичек, сорок, душегреек, вышивок золотом и серебром, узоров, выложенных жемчугом и цветными камешками, часто все подлинные, древние и старинные. Такой верности, такой заботливости мы, кажется, никогда прежде еще не встречали на русской сцене.

1898 г.

«МОСКОВСКАЯ ЧАСТНАЯ ОПЕРА В ПЕТЕРБУРГЕ». Статья напечатана впервые в 1898 году («Новости и биржевая газета», 4 апреля, № 93).

Это одно из наиболее смелых и горячих выступлений Стасова против реакционно-космополитической художественной политики императорских театров в защиту русского национального искусства, проникнутое горячей верой в его великое будущее.

Интересным штрихом статьи является полемика Стасова с Тургеневым, выступающим от лица Потугина (роман «Дым»). В ней наглядно проявились передовые взгляды Стасова на искусство и ошибочные суждения Тургенева (см. также письма Стасова в редакцию «Нового времени»: «Рекомендации и рекомендатели», «По поводу одного русского на французском конгрессе» и «Леон Гамбетта и Иван Тургенев», все три за подписью «Читатель», а также «Двадцать писем Тургенева и мое знакомство с ним» и «Заметку о Рубинштейне и Тургеневе». Собр. соч., т. III; «Северный вестник», 1888, октябрь, № 10, стр. 145–194; «Новости», 1894, 2 декабря, № 332).

В статье «Московская частная опера в Петербурге» Стасов отмечает плодотворную деятельность в области искусства трех русских меценатов — Третьякова, Беляева к Мамонтова. Неоднократно он обращал внимание широкой общественности на этих покровителей русского искусства. В статьях «Павел Михайлович Третьяков и его картинная галерея» и «По поводу кончины П. М. Третьякова» он осветил деятельность Третьякова («Русская старина», 1893, декабрь, стр. 569–608, и «Новости», 1898, 9 декарбя, № 339) в «Адресе» М. П. Беляеву (1870) и статьях «Митрофан Петрович Беляев. Биографический очерк», «Митрофан Петрович Беляев. Некролог» и «М. П. Беляев» подытожил сделанное для русской музыки Беляевым («Русская музыкальная газета», 1895, февраль, стлб. 81-108 и отдельное издание с прибавлением программ русских симфонических концертов с 1884 по 1895 год и русских квартетных собраний с 1891 по 1894 год; «Новости», 1903, 30 декабря, № 358; «Нива», 1904, 10 января, № 2); в статье «Московская частная опера в Петербурге» он особо остановился на театре С. И. Мамонтова, частично затронув эту тему и в других своих статьях, в которых, как и здесь, противопоставлял деятельность Московской частной оперы официальным «ценителям» (читай — гонителям) русской музыки.

В истории развития русского музыкального театра Московская частная опера Мамонтова сыграла исключительную роль, явившись с 1896 по 1900 год главным пропагандистом русского оперного искусства. Выдающиеся оперы русских композиторов, отвергнутые дирекцией императорских театров, получили здесь впервые свое сценическое воплощение.

Организатором и отчасти руководителем Московской частной оперы был Савва Иванович Мамонтов (1840–1918), сын железнодорожного концессионера и сам богатый промышленник. Он любил искусство и по-любительски занимался им — пел, рисовал, интересовался скульптурой, писал пьесы, выступал в домашних спектаклях; это обусловило и его в основном меценатское, а не коммерческое отношение к театру. В театре Мамонтова создался квалифицированный оперный коллектив, в котором кроме Ф. И. Шаляпина (1873–1938), «великого учителя музыкальной правды» (В. Стасов. «Шаляпин в Петербурге». «Новости и биржевая газета», 1903, 16 ноября, № 316), подвизались и другие первоклассные артисты: А. В. Секар-Рожанский, драматический тенор (род. в 1863 г.), Е. Я. Цветкова, сопрано (1872–1929), позднее создательница основных ролей опер Н. А. Римского-Корсакова Н. И. Забела-Врубель, сопрано (1867–1913). Музыкальным консультантом в Московской частной опере был тогда С. Н. Кругликов (1851–1909), музыкальный критик, близкий по творческим установкам к молодой русской музыкальной школе; благодаря его влиянию в значительной степени определился в основном русский репертуар театра с акцентом на операх Римского-Корсакова, особо ценимых Крутиковым.