Виссарион Белинский - <Стихотворения Полежаева>
- Название:<Стихотворения Полежаева>
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Виссарион Белинский - <Стихотворения Полежаева> краткое содержание
Первые критические замечания Белинского о Полежаеве встречаются уже в «Литературных мечтаниях». Белинский говорит о нем, как о крупном явлении среди «поэтов пушкинского периода», как о «таланте, правда, одностороннем, но тем не менее замечательном». Он отрицательно оценивает переводы Полежаева, его «шутливые стихотворения» и «заказные стихи», но рекомендует читателю те произведения поэта, «которые имеют большее или меньшее отношение к его жизни».
<Стихотворения Полежаева> - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Кто видал, когда на лихом коне
Проносился я степью знойною,
Как сдружился я, при седой луне,
С смертью раннею, беспокойною?
Как таинственно заговаривал
Пулю верную и мятелицу,
И приласкивал и умаливал
Ненаглядную красну-девицу.
Штофы, бархат, ткани цветные
Саблей острой ей отмеривал,
И заморские вина светлые
В чаше недругов после пенивал.
Знали все меня – знал и стар и млад,
И широкий дол, и дремучий лес;
А теперь на мне кандалы гремят,
Вместо песен я слышу звук желез.
Как доказательство, что в натуре Полежаева лежало много человеческих элементов, выписываем его стихотворение на погребение девушки:
Я видел смерти лютый пир —
Обряд унылый погребенья:
Младая дева вечный мир
Вкусила в мгле уничтоженья.
Не длинный ряд экипажей,
Не черный флер и не кадилы,
В толпе придворных и пажей
За ней толпились до могилы.
Ах, нет! простой досчатый гроб
Несли чредой ее подруги,
И без затейливой услуги
Шел впереди приходский поп.
Семейный круг и в день печали
Убитый горестью жених,
Среди ровесниц молодых,
С слезами гроб сопровождали.
И вот уже духовный врач
Отпел последнюю молитву,
И вот сильнее вопль и плач…
И смерть окончила ловитву!
Звучит протяжно звонкий гвоздь,
Сомкнулась смертная гробница —
И предалась, как новый гость,
Земле бесчувственной девица.
Я видел все, в немой тиши
Стоял у пагубного места,
И в глубине моей души
Сказал: прости, прости, невеста!
Невольно мною овладел
Какой-то трепет чудной силой,
И я с таинственной могилой
Расстаться долго не хотел.
Мне приходили в это время
На мысль невинные мечты,
И грусти сладостное бремя
Принес я в память красоты.
Я знал ее – она, играя,
Цветок недавно мне дала,
И вдруг бледнея, увядая,
Как цвет дареный, отцвела. {26}
Полежаев свободно владел и языком и стихом: изысканность и неточность в выражениях происходили у него от небрежности в труде и недостатка развития. Он часто как будто играл стихом, выбирая трудные по короткости стихов размеры, где одна рифма могла бы стать непреоборимым препятствием. Можно ли выказать больше одушевления, чувства и в таких прекрасных стихах, как в пьесе «Песнь погибающего пловца», писанной двухстопными хореями с рифмами:
Вот мрачится
Свод лазурный!
Вот крутится
Вихорь бурный!
Ветр свистит,
Гром гремит,
Море стонет —
Путь далек…
Тонет, тонет
Мой челнок!
Все чернее
Свод надзвездный,
Все мрачнее {27}
Воют бездны!
Глубь без дна!
Смерть верна!
Как заклятый
Враг грозит,
Вот девятый
Вал бежит!..
Горе, горе!
Он настигнет,
В шумном море
Чолн погибнет!
Гроб готов!..
Треск громов
Над пучиной
Ярых вод
Вздох пустынный
Разнесет!..
Дар заветный
Провиденья,
Гость приветный
Наслажденья, —
Жизнь иль миг!
Не привык
Утешаться
Я тобой,
И расстаться
Мне с мечтой!
Сокровенный
Сын природы,
Неизменный
Друг свободы, —
С юных лет
В море бед
Я направил
Быстрый бег,
И оставил
Мирный брег!
На равнинах
Вод зеркальных,
На пучинах
Погребальных
Я скользил,
Я шутил
Грозной влагой,
Смертный вал
Я отвагой
Побеждал!..
Как минутный
Прах в эфире,
Бесприютный
Странник в мире,
Одинок,
Как челнок,
Уз любови
Я не знал,
Жаждой крови
Не сгорал!
Парус белый,
Перелетный,
Якорь смелый,
Беззаботный,
Тусклый луч
Из-за туч,
Проблеск дали
В тьме ночей,
Затемняли
Мне друзей!
Что ж мне в жизни
Безызвестной,
Что в отчизне
Повсеместной?
Чем страшна
Мне волна?
Пусть настигнет
С вечной мглой,
И погибнет,
Труп живой!
Все чернее
Свод надзвездный!
Все мрачнее
Воют бездны!
Ветр свистит,
Гром гремит,
Море стонет —
Путь далек…
Тонет, тонет
Мой челнок!
«Валтасар» может служить доказательством необыкновенной способности Полежаева переводить стихами. Только ему надо было переводить что-нибудь, гармонировавшее с его духом, и преимущественно лирические произведения, по причине субъективной настроенности его натуры. Но неразвитость его была причиною неудачного выбора пьес для перевода. Полежаев с жадностию переводил водяные «медитации» Ламартина, которые всего вернее можно назвать «риторическими разглагольствованиями». Он перевел их с полдюжину, и притом самых длинных. Переводы его прекрасны и если чрезвычайно скучны, то это уж вина Ламартина, а не Полежаева.
Мы выше сказали, что натура Полежаева была чисто субъективная. Поэтому настоящим его призванием была лирическая поэзия, и все попытки его на поэмы были весьма неудачны. Поэма его «Кориолан» отличается риторическим характером; звучных стихов в ней много, но поэтических весьма мало. Этому причиною и неразвитость его: он не понимал ни духа римского народа, ни исторического значения избранного им героя. И потому содержание его «Кориолана» – общие риторические места. То же можно сказать, не боясь ошибиться, и о другой его поэме «Видение Брута».
Даже и лирические его произведения, отличающиеся длиннотою, относятся к таким же неудачным попыткам, как, например, пьеса «Герменчугское кладбище». Впрочем, длинные лирические произведения и у какого угодно поэта редко бывают хорошими произведениями.
Полежаев много писал в сатирическом роде, – и это самые неудачные, самые жалкие его попытки. Таковы: «Иман-Козел», «День в Москве», «Кредиторы», «Чудак», «Автор и читатель» и разные мелочи. Все они отзываются дурным тоном харчевен и простонародных рестораций, и могут восхищать своим остроумием разве ту почтенную публику, которая с господскими шубами на руках присутствует в коридорах театров и прихожих домов. Это происходило не от недостатка у поэта в природном остроумии, а от того круга общества, в котором он погубил свой талант, свое счастие и свою жизнь. Следующая пьеска показывает, что он не чужд был юмористической веселости, но что ему недоставало лишь тонкого эстетического такта приличия:
Я был в горах —
Какая радость!
Я был в Тарках —
Какая гадость!
Скажу не в смех:
Аул Шамхала
Похож не мало
На русский хлев.
Большой и длинный,
Обмазан глиной,
Нечист внутри.
Нечист снаружи;
Мечети с три,
Ручьи да лужи,
Кладбище, ров,
Да рыбный лов,
Духан, пять лавок,
И наконец,
Всему вдобавок,
Вверху дворец
Преавантажный
И двухэтажный,
Где князь Шамхал
Сидит и судит
Всех наповал.
В большой папахе,
В цветной рубахе,
Румян и дюж,
Счастливый муж
По царству ходит
И юных дев
И в стыд и гнев
Нередко вводит. {28}
Интервал:
Закладка:
