Петер Матт - Литературная память Швейцарии. Прошлое и настоящее

Две последние строки отсылают к первой строке поэмы: «Пытайтесь, о смертные, долю улучшить свою». Они повторяют эффектное высказывание, что счастье альпийских жителей будто бы не может быть бо́льшим, потому что они уже достигли наилучшего из возможных состояний — состояния золотого века. Но применительно к целевой публике этот отказ от улучшения заключает в себе прямо противоположное требование: она-то как раз должна улучшить свое состояние — таким образом, чтобы оно приблизилось к «доле» жителей горных долин. Прогресс как движение вспять: призыв «Вперед!» истолковывается здесь как «Назад к истокам!» Консервативно или прогрессивно такое требование?

Античная «упаковка», в которую заключена поэма Галлера, отнюдь не безразлична для политической истории Швейцарии. Чтобы выразить мысль о счастливом состоянии населения горных районов, Галлер растянул «Второй эпод» Горация (стихотворение, занимающее около двух страниц) на тридцать шесть страниц своей поэмы об Альпах, однако при описании различных деталей он опирался на «Георгики» Вергилия. Этот автор описал жизнь крестьян в Древнем Риме, вплоть до мельчайших подробностей сельскохозяйственной техники, прибегая к обстоятельному гекзаметру, — с реализмом, который Галлер пытается воспроизвести в своем сжатом александрийском стихе. Так, Галлер втискивает описание различных способов обработки молока в Альпах в одну-единственную строфу, что сегодня курьезным образом завораживает нас, потому что усилия, потраченные в данном случае на сгущение речи, как бы зеркально отражают процесс приготовления сыра. Германисты, правда, давно объявили эти десять строк «непоэтичными». Но поскольку речь здесь идет о всемирно известном швейцарском продукте, эти строки имеет смысл процитировать. Они представляют собой уникальный образец национальной литературы:

С той же точностью, хотя и несколько элегантнее, Вергилий во второй книге «Георгик» описывает уход за виноградной лозой и заодно восхваляет счастливый покой крестьянской жизни, противопоставляя ему алчность и роскошь, характерные для городов. Сама модель мышления Галлера — насквозь античная.

Так что же, швейцарская греза об уникальном народе, который, отрезанный от мира горами, живет свободно, как его предки, время от времени убивает тирана или изгоняет наглых захватчиков, по большей же части мирно пасет стада и по вечерам охотно дудит в альпийский рог, — это все продукт античной культуры? Конечно, целиком и полностью. Поэма Галлера, которая придала этой грезе большую суггестивность и пережила новое рождение в «Вильгельме Телле» Шиллера, однозначно это подтверждает. Однако то, что произошло в XVIII веке, было предвосхищено еще в XV-м, в эпоху Ренессанса, которая, как известно, не только в искусстве и философии, но и в политике ориентировалась на античные образцы. Римский историк Ливий тогда был не только вновь открыт, но созданная им галерея римских героев и героических деяний стала несравненным резервуаром прообразов для политических действий и патриотических добродетелей. Связное изложение швейцарской истории, от ее истоков, началось в 1470 году, когда появилась «Белая книга Зарнена». За двадцать лет до того закончился Базельский собор. Он проходил под защитой Швейцарской Конфедерации — и привлек на территорию сегодняшней Швейцарии (на десять с лишним лет) значительную часть тогдашних европейских интеллектуалов. Ливий, один из кумиров гуманизма, в то время наверняка уже был широко известен в ученых кругах. В «Белой книге Зарнена» кратко излагается история Конфедерации — в таком же духе, как Ливий описывал историю Рима в своем состоящем из многих книг сочинении Ab urbe condita [22] «(История Рима) от основания города» (лат.). . По аналогии с этим сочинением зарненскую хронику — а также ее продолжения, которых становилось все больше, — можно было бы назвать Ab Helvetia condita [23] «От основания Гельвеции» (лат.). : все они описывали историю начиная с самых истоков, как продолжающийся процесс, и уснащали ее многочисленными образцовыми историями о героях. Как поэма Галлера несла на себе отпечаток античности, так же обстояло дело и со швейцарской историографией, причем с самого начала.

Каждая культура прославляет свои истоки, даже если для этого их приходится сначала изобрести. Каждое государство культивирует историю своего основания, даже если для этой цели ее надо сперва сочинить. Материал берут там, где его находят, в случае необходимости даже заимствуют из письменных источников других народов, а потом связывают с отечественной устной традицией. Неотъемлемой частью истории основания государства, как исторического процесса, является создание истории основания государства как написанного текста. Большие хроники, рассказывающие о возникновении Швейцарской Конфедерации и ее дальнейшей судьбе, и самая значимая из них, огромный Chronicon Helveticum [24] «Швейцарская хроника» (лат.). Эгидия Чуди (1505–1572), в своей функции укрепления чувства национальной общности являются центральным элементом становления швейцарского государства, политическим событием первостатейного ранга.

Своим обращением к Вергилию и Горацию Галлер укрепил самосознание швейцарцев. С помощью мифа о золотом веке он придал грезе о добром, свободном и счастливом народе, существующем в первозданном природном окружении — той грезе, которая носилась в воздухе со времен эпохи гуманизма, — неслыханную выразительность и силу пропагандистского воздействия. Галлер, как бы между прочим, показал и то, что эту грезу при необходимости можно очень просто расширить, перенеся с собственно альпийской зоны на всю Швейцарскую Конфедерацию. Негативная противоположность такой грезе — «большие города», как прибежища богатства, распутства и тирании; и в этом контексте уже у Галлера мелькает слово «Европа». Весомость проекта Галлера, которую нам сегодня трудно почувствовать, читая его циклопические стихи, сохраняется, не потерпев никакого ущерба, и в начале XXI века. Потому что и сегодня люди, которые живут поблизости от города, на комфортабельных виллах, соответствующих их привилегированному положению, воображают себя горцами по рождению, в своих модных деловых костюмах разыгрывают из себя политических доморощенных чудаков и за это получают аплодисменты от других таких же искусственно сконструированных горцев.