Внутренний СССР - Медный всадник — Это ВАМ не Медный змий...

Мы будем нашего героя

Звать этим именем.

“Мы будем звать”, то есть имя Евгений — только “палец указующий” на некое явление, на которое хотел обратить внимание читателя Пушкин, но не само явление.

В разные времена за ним видели то самого поэта, пребывающего в конфликте “со светом”, то декабристов, преследуемых царем-деспотом. Но никто не обратил внимания на тот факт, что автор дистанцируется от своего творения используя все ту же систему умолчаний.

Оно

Звучит приятно; с ним давно

Мое перо к тому же дружно.

С именем “Евгений” дружно перо Пушкина, но это еще не значит, что с ним дружит он сам. Действительно с этим именем связаны многие произведения поэта, но ключ к раскрытию его содержательной стороны — в самом имени. В переводе с древнегреческого на русский: “ев” — хороший, “генос” — род, т.е. дословно — “хорошеродный”, “благородный”. Термин “евгеника”, означающий науку, изучающую и разрабатывающую методы изменения человеческой породы в нужном (кому?) направлении, был впервые введен родственником Чарльза Дарвина англичанином Фрэнсисом Гальтоном в 1869 г. в его работе “Наследственность таланта, его законы и последствия”. Естественно, разработчики основ “новой” науки, предполагали улучшение человеческой породы в сторону свойств, которые они считали хорошими. Но известно, что благими намерениями дорога в ад выстилается статистически чаще, чем в рай. Поэтому можно считать закономерным, что последователи “евгеники” вскоре открыто заявили, что привилегированные классы, обладают в большей мере добродетелями, чем классы неимущие. Однако, реальная жизнь свидетельствует об обратном: физическая и умственная деградация статистически чаще наблюдается в “элитных” семьях. Деградация, так называемой управленческой “элиты”, — закономерное следствие её бездумного паразитизма, который возможен лишь потому, что только “элита” всегда была способна предъявлять обществу монопольно высокие цены за продукт управленческого труда. Семьи, занятые в сфере производства материальных и духовных благ, такой возможности никогда не имели.

Известно, что многие науки открывались в эпоху “Возрождения” как бы заново, поскольку начало христианской эры (новой эры) характеризовалось прежде всего тем, что наука и религия “разошлись” в своем понимании единого и целостного мира. Знания о выведении особой породы людей были известны древнеегипетскому жречеству задолго до “синайского турпохода” , описанного в Библии в книгах Числа, Исход , который был лишь завершающим этапом социального эксперимента глобальной значимости по формированию особой общности мафиозного типа, вошедшей в обыденное сознание под названием “избранного народа”. А теперь посмотрим, как тайна имени Евгений отражена в культуре Древнего Египта:

«Действительно, есть в теле человека, во всем, что живет и существует, элемент постоянный, неразрушимый, который живет вечно, поскольку тела сохраняют свои формы и свои органы неистлевшими. Это то, что мы бы называли телесной душой. Египтяне давали ей имя Ка, т.е. “гения”. Его обозначают обыкновенным иносказанием: Двойник. Двойник, как бы второй экземпляр существа; это тело материальное по виду, духовное по своей природе; оно подобно человеческому телу, но невидимо для телесных глаз. Чтобы материализоваться, ему нужна опора, и это не что иное, как тело и неистлевший труп или изображение (статуя, барельеф, живопись) живого тела. Чтобы продолжалась жизнь, вопреки всем видимостям смерти, нужно, чтобы мумия или статуя — похожее изображение — притягивало к себе двойника, как это делало живое тело, в силу закона магии: подобное вызывает подобное.» [10]

Здесь мы сталкиваемся с элементами древнеегипетского нейролингвистического программирования, в результате которого слово Ев. Гений (имя греческое) вводится в коллективное бессознательное в качестве наименования хорошей души, как код-мера образа некого скрытого от общества явления, воспринимаемого всеми в качестве еврейства. Знахари Древнего Египта были большими мастерами по части черной и белой магии и понимали: дать точную меру образа скрытого явления — реализовать его в жизни. Другое дело, каким оно явилось миру в реальности? На этот вопрос отвечает фраза, ставшая почти крылатой (возможно потому, что ненароком вылетела из уст современного нам “Черномора”): “Хотели как лучше, а получилось как всегда”. Это — своеобразная оценка деятельности древних “евгеников”.

В конце второго тысячелетия новой эры мера качества управленческой деятельности древних “евгеников” в целом оценивается катастрофическим ходом развития всей западно-библейской цивилизации, к руководству которой не без их участия и были приведены современные “ев. гении”. А в результате получилось следующее: руководителей много, а необходимых обществу управленцев нет.

Пушкин в поэме стремился словом указать как можно точнее на те явления общественной жизни, которые устойчиво существуют не одно поколение и понимание которых будет по его представлениям оказывать решающее влияние на дальнейший ход развития глобального исторического процесса.

О рассеянии еврейства — вечно “молодой” мафиозной общности — в “Первой части” сказано всего двумя строчками:

В то время из гостей домой

Пришел Евгений молодой…

Из гостей домой возвращаются и Пушкин прямо укажет на это во второй части поэмы, когда будет иносказательно говорить об истинном доме самой древней “мафиозной общности”.

Прошла неделя, месяц — он

К себе домой не возвращался.

Приходят в дом те, кто вечно в гостях. Согласно Словарю В.И. Даля, Прихожий и пришлый, пришедший откуда, чужой, сторонний; пришелец, пришлец — пришлый человек, странник, иноземец, инородец.

Прошли многие тысячелетия и современные знахари посчитали возможным сказать об этом открыто:

«Основная еврейская добродетель — “встать и пойти”, это народ не оседлый, несмотря на солидную недвижимость. И нужно понять, что такими шатунами сделал их не антисемитизм окружающего оседлого населения, но собственная их беспокойная природа… Меньше всего евреи принадлежат так называемой культуре… Еврей и на вершине культуры, и на социальных верхах остается “провокатором”. Сфера еврейства не культура, а гений, ибо, как сказал Сартр , гений — это не дар, а путь, избираемый в отчаянных обстоятельствах … И у Сартра в “Бытии и ничто” появляется определение: диаспорическое (т.е. рассеянное среди других народов: зам. авт.) бытие как характеристика человека, самого человеческого проекта. Герой экзистенциальной философии оказывается, таким образом, евреем, экзистенциализм оборачивается еврейским учением… Нельзя говорить, что каждый еврей гениален, но в каждом гении есть что-то еврейское. … Но “абсолютность” еврейства, ген гениальности, ему свойственный, делает его, с другой стороны, “кошмаром наций”. Это слова Мартина Бубера… Еврей в диаспоре — загадка и тайна человечества. В истории есть только одна тайна, и эта тайна — еврей . Еврейство нельзя сводить к “национальному вопросу” или к антисемитизму.»