Хедрик Смит - Русские. Книга 1

Наиболее крупными в Москве поставщиками высококачественных товаров, продаваемых на черном рынке, являются коллективы спортивных команд, выезжающих на международные соревнования, и балетных трупп, члены делегаций, возвращающиеся с капиталистического Запада с уймой всякого добра, на котором можно здорово подзаработать, а также покупатели валютных магазинов "Березка”, куда имеют доступ некоторые русские, получающие в качестве привилегии особые премии в "сертификатных рублях”, или работавшие за границей (дипломаты, различные специалисты, писатели, получающие гонорары из-за рубежа, люди, которым шлют посылки зарубежные родственники, и т. п.).

Существование магазинов "Березка” — это неприкрытое приглашение к наживе на черном рынке, так как в них продаются дефицитные товары по пониженным ценам. Покупать в "Березке" и продавать на черном рынке, значит обеспечить себе прибыль, в несколько раз превышающую уплаченную цену. Это напоминает спекулятивные сделки с реализацией разницы цен, но без всякого риска. Один научный работник, еврей, получавший деньги из-за границы, рассказал мне, что, например, в конце 1974 г. был очень большой спрос на ярко раскрашенные японские зонтики. В магазине "Березка” они стоили 4 сертификатных рубля за штуку, а на черном рынке продавались за 40 рублей. Поступившие в "Березку” джинсы "Супер Райфл” итальянского производства, стоимостью по 7,5 сертификатных рубля, продавались на черном рынке по 75–80 рублей. Разница в цене не всегда так велика, но она достаточна для того, чтобы обеспечить возможность продажи сертификатных рублей высшей категории (существует несколько категорий) из расчета: 8 обычных рублей за один сертификатный.

Одним из закоулков советской контрэкономики является так называемый "серый” рынок по торговле всеми видами товаров, особенно подержанными автомобилями, которые продаются дороже новых. По всей стране раскинулась сеть государственных комиссионных магазинов, в которых продается все, начиная от электронных приборов и тканей и кончая растениями в горшках. Эти магазины устанавливают цену для каждого продаваемого предмета и берут 7 % за комиссию. Когда дело доходит до продажи подержанных автомашин, то государственные цены оказываются чрезвычайно низкими, если принять во внимание огромный и неудовлетворяемый спрос, длительность очереди на новый автомобиль и тот факт, что многие никак не могут попасть в списки на новые машины и вынуждены решиться на покупку подержанной. Это-то и вызвало появление "серого” рынка с его двойной системой цен — государственной и той, о которой лично договариваются — между собой покупатель и продавец комиссионного магазина.

Хмурым октябрьским днем я приехал с одним моим другом на московский рынок подержанных автомобилей посмотреть, как он действует. Жалкая грязная площадка с разбросанными по ней бетонными блоками с соседней стройки была забита машинами различных марок и различных выпусков, начиная от старого маленького "Москвича” до новеньких седанов "Жигули” или черного "Мерседес Бенц” и изношенного "Форда Фэрлейн” 1968 г. (обе машины были куплены за несколько лет до этого через посредничество советского официального агентства у отъезжающих из Москвы дипломатов). Люди собирались кучками вокруг машин, осматривали их, торговались с владельцами. Я наблюдал за ходом одной такой сделки. Это был коммерческий флирт по поводу старого помятого желтого "Москвича” (малолитражка, в которую русские как-то умудряются втиснуться вчетвером) между миловидной темноволосой женщиной и молодым человеком с эспаньолкой. В любой другой стране или в другой обстановке вы бы подумали, что они торгуются о чем-то совсем другом. Владелица сидела в машине с опущенным стеклом и ласково-завлекательно отвечала на тихие вопросы молодого человека. Ее рекламные фокусы привлекли внимание нескольких наблюдателей. Молодой человек стал осматривать машину то с одной, то с другой стороны, а хозяйка вышла из нее, чтобы навести на нее блеск: она протерла ветровое стекло мягкой тряпкой, затем кокетливо обошла машину, протирая то крыло, то фары, а покупатель неотступно следовал за ней, продолжая задавать вопросы, еще и еще раз поглядывая на машину и время от времени слегка ударяя ногой по шинам. В конце концов, оба сели в машину, поговорили минуту-другую и поехали. "Это самый важный момент, — наставлял меня мой русский друг. — Предлогом для их отъезда служит то, что покупатель будто бы хочет проверить машину на ходу, но на самом деле они оба стремятся избежать нежелательного внимания к себе и поговорить о цене с глазу на глаз”. Официально спекуляция на ценах считается незаконной, но практически всем известно, что никто не покупает и не продает подержанную машину по цене, установленной государственными оценщиками, несмотря на то, что здесь, на московском автомобильном рынке, полным полно осведомителей, маскирующихся под покупателей. После поездки вокруг квартала, во время которой участники сделки договариваются о настоящей цене, обычно на несколько тысяч превышающей государственную, покупатель и продавец возвращаются на площадку, проходят процедуру оценки машины в магазине и заполнения официальных документов; затем по истечении положенных трех дней машина переходит к новому владельцу.

Я не имел ни малейшего понятия о том, сколько темноволосая женщина получила за свой "Москвич”, но, расспросив о ценах на другие машины, я составил себе некоторое представление. За "Форд Фэрлейн” и "Мерседес Бенц” просили по 20 тыс. рублей (26600 долларов), несмотря на пройденный ими большой километраж. Но еще сильнее поразило меня то, что никто и глазом не моргнул, когда хорошо одетая пара, появившаяся на площадке в новом белом седане "Жигули-3” с еще неснятой защитной пластиковой пленкой внутри и всего 493 км на спидометре, попросила за свою машину 12 тыс. рублей (на 4500 рублей больше стоимости новой машины). Я знал одного ученого-гуманитария, получившего за свою старую "Волгу”, прошедшую 80 тыс. км, 12 тыс. рублей, хотя новая она стоила ему в свое время 5500 рублей. Два брата-мусульманина из Азербайджана, которые рассчитывали использовать машину для каких-то своих левых деловых поездок, так обрадовались возможности купить машину, что готовы были заплатить за нее любые деньги. "Они совершенно потеряли голову от возбуждения, — вспоминал мой приятель, — даже не заглянули под машину и ничего не стали проверять. В течение трех минут они купили старую машину, заплатив за нее стоимость двух новых "Кадиллаков”, ни разу не сев за руль, не испытав машину. Они едва говорили и понимали по-русски. Купив машину, один из них попросил меня: "Пожалуйста, довезите нас до гостиницы. У меня есть водительские права, но я боюсь вести машину в Москве”. Мой друг оказал им эту услугу.