Хедрик Смит - Русские. Книга 1

В народном хозяйстве положение несколько лучше, хотя и не намного. Рассказывают, что в свое время Хрущев, оглядев собравшихся на слет руководящих работников колхозов, недвусмысленно заявил: "Такое впечатление, что мужчины командуют, а женщины работают”. Несмотря на то, что женщины составляют примерно половину всех занятых на производстве, в девяти случаях из десяти директором фабрики или завода является мужчина. Женщины составляют и около половины всех научных работников, но среди профессоров и членов Академии Наук насчитывается только 10 % женщин. Почти три четверти советских учителей — женщины, но три четверти директоров средних (восьми- и десятилетних) школ — мужчины. Женщины-врачи составляют почти 70 % от общего числа врачей, но львиная доля почетных должностей — главных хирургов, начальников отделений и главврачей больниц — достается мужчинам. Может быть, на Западе подобные показатели не лучше, но если принять во внимание количество работающих женщин в России, получается, что утверждению, будто Москва в вопросе о женском равноправии ушла намного вперед, — грош цена.

Да, в России получение равной оплаты за равный труд — общепризнанный факт, но попробуйте подступиться к этому "равному труду”. Миллионам женщин приходится довольствоваться хуже оплачиваемыми и менее почетными должностями. Прежде всего следует сказать об учителях и врачах. Практически эти профессии хуже всего оплачиваются и находятся в самой последней графе "табели о рангах”, а именно здесь женщин больше всего. Что касается производства, то женщины заняты в основном в легкой промышленности, на выпуске товаров широкого потребления, а работники этих областей, согласно советским источникам, получают меньшую зарплату и пользуются меньшими льготами, чем работники тяжелой промышленности (где преобладают мужчины). В сельском хозяйстве женщины несут основную тяжесть низкооплачиваемого неквалифицированного труда, тогда как мужчины работают на сельскохозяйственных машинах и зарабатывают больше. Пожалуй, наиболее наглядные данные, иллюстрирующие это положение в общегосударственном масштабе, приведены в одном солидном советском экономическом исследовании. В нем указывается, что бюджет рабочей семьи составлен, исходя из условия, что муж зарабатывает на 50 % больше жены [18] См. Мегѵуп Matthews. "Class and Society in Soviet Russia”. Walker and Co.. New York, 1972. p. 182. Сравнение легкой и тяжелой промышленности приводится в серии статей, опубликованных в "Литературной газете” с ноября 1972 по январь 1973 г. .

Если женщина хочет добиться более высокого положения, к ней нередко предъявляют удвоенные требования. "Я работала в проектном бюро, где нас было десять архитекторов — все женщины, а начальник — мужчина, — рассказывала уверенная в себе дама лет тридцати пяти. — Он был весьма посредственным архитектором, и все, кроме него, это знали. Некоторые из женщин тоже звезд с неба не хватали, но были и по-настоящему талантливые. Одна из этих талантливых женщин и должна была бы стать начальником отдела, она этого заслуживала. Мужчина-начальник вызывал всеобщее недовольство: он был консервативен, ограничен, не признавал проектов с необычными идеями. С ним невозможно было спорить. Он говорил, бывало: "Ну что вы собой представляете? Кучка женщин с дурацкими идеями”. А если ему возражали, что между полом и проектом нет никакой связи, он отвечал, что посоветуется с начальством, но начальство-то все — мужчины. И он всегда настаивал на своем и заставлял нас все переделывать. Это было безнадежно”.

"Женщинам это не нравится, — поддержала ее прислушивавшаяся к разговору стройная светловолосая художница, — но приходится принять такой порядок вещей. Да и что тут поделаешь? Вам всегда скажут, что мужчины более серьезно относятся к своей работе, потому что их не отвлекает, как женщин, забота о детях и доме; им не приходится уходить в декретный отпуск. И вообще на мужчин смотрят, как на высшие существа". Ее раздражает, что и в частной жизни к женщине предъявляются удвоенные требования: "Мужчина может волочиться за женщинами, пить, и даже работать спустя рукава, и обычно на это смотрят сквозь пальцы. Но если то же самое будет делать женщина, ее обвинят в легкомыслии по отношению к семье и к работе". Американские феминистки сочтут это высказывание удручающим повторением их собственных речей. Однако если говорить о проблемах русских и американских женщин, нельзя не отметить некоторых принципиальных различий. Так, советские женщины уже составляют настолько более значительную часть всех работающих, чем где-либо в мире, что наиболее одаренные из них понимают, что они заслужили право более широко участвовать в руководящей деятельности. Тем не менее советские женщины лишены общественной трибуны, которую они могли бы использовать в борьбе за улучшение своего положения. В то время как проблемы, волнующие женщин, относятся к числу немногих, в некоторой степени откровенно обсуждаемых на страницах советской прессы, цензоры, разумеется, считают запретной темой прямые обвинения в дискриминации работающих женщин. Допускаются только скрытые намеки или упоминание об из ряда вон выходящих случаях. Таким образом, улучшение положения женщины в основном является следствием доброй воли мужчин, а не энергичного давления общественности, политической акции или судебного разбирательства, к которому могут прибегнуть женщины Запада. Более того, русские женщины, как с горечью сказала мне одна школьная учительница, "выполняют всю черную работу”, т. е. неквалифицированную низкооплачиваемую работу, которая в Америке приходится на долю негров и нелегальных иммигрантов. И правда, большинство западных туристов, приезжающих в Россию впервые, приходит в изумление, когда видит, как русские женщины разбивают асфальт на шоссейных дорогах и поднимают полные лопаты, нагружая грузовик (шофер-мужчина стоит в сторонке); выворачивают ломом старые железнодорожные шпалы; подметают улицы, а зимой сгребают лопатами снег или колют лед; толкают тачки, окапывают картофель, штукатурят дома в лютый мороз, грузят уголь в товарные вагоны вдоль Транссибирской железнодорожной магистрали. "Разве можно не испытывать стыда или жалости при виде наших женщин, толкающих тяжелые тачки, груженые камнями для мощения улиц?” — вопрошает Александр Солженицын в своем открытом письме, написанном в адрес советских руководителей незадолго до своей высылки. Некоторые советские официальные лица в глубине души испытывают неловкость от того, что женщины в их стране работают, как вьючные животные, но большинство людей это не шокирует, так как они уже давно привыкли к такому зрелищу.

Наконец, из-за материальной необходимости работать и беспорядочного, недостаточного снабжения населения продуктами и другими товарами работающей русской женщине приходится сталкиваться с такими невероятными трудностями, о которых лишь очень немногие американки имеют представление. В Советском Союзе существует программа улучшения благосостояния народа, но она устраняет эти трудности в очень незначительной степени. Советские женщины чувствуют себя прикованными нерасторжимыми цепями к двум мирам: работе и дому. И не успевая как следует ни тут, ни там, они осуждены на вечную гонку и, по словам одного советского писателя, "крутятся, как белка в колесе.” Конечно, нельзя сказать, что такая ситуация совершенно не встречается на Западе, но в России она является нормой. От одного моего московского знакомого я услышал такой афоризм: "При капитализме женщина не освобождена, потому что ей не предоставляют возможности работать. Она сидит дома, ходит по магазинам, варит обед, убирает квартиру и заботится о детях.