Николай Модестов - Следствие продолжается. Самые громкие дела прокуратуры Москвы нового времени. 1991-2007 годы

Из материалов следствия:

«Одну из БМП накрыли брезентом Комарь и Чурин. Но она прошла заграждение и вырвалась из каменного мешка. Молодые люди, один из которых проходил службу в Афганистане и знал устройство боевой машины, сумели запрыгнуть на броню и накрыть корпус БМП брезентом. Но закрепить брезент все же не удалось. Механик-водитель Булычев, маневрируя, сбросил людей с машины, а оператор-наводчик Нурбаев, вращая башню, сумел сорвать брезент. Но и после этого у механика-водителя не улучшилась видимость. Кто-то разбил триплексы, а смотровую щель закрыл одеждой. Во время маневров БМП врезался в колонну тоннеля. Удар был такой силы, что сломался замок тяжелых сейфовых дверей десанта. Этим воспользовался Дмитрий Комарь. Молодой человек догнал БМП и запрыгнул в правое десантное отделение, в котором не было членов экипажа».

Представьте на минуту ночной тоннель: крики людей, звон разбитого стекла и глухие удары по металлу, рев надрывающихся двигателей боевых машин, полыхающие баррикады и черный удушливый дым, временами застилающий все вокруг…

Из материалов следствия:

«Автоматчик, находившийся в левом десанте, увидел, что Комарь сорвал со стены ломик и пытается нанести им удар. Ситуация усложнялась тем, что БМП продолжал маневрировать, чтобы закрыть дверь десанта. Боец предупредил нападавшего, что будет стрелять. Тот не прореагировал и продолжал махать ломиком. Автоматчик выстрелил в воздух.

Комарь отпрыгнул, но не удержался и выпал из десанта БМП назад головой…»

Тело повисло на люке машины. Голова Дмитрия Ко-маря касалась асфальта. Раздались крики: «Мужчины, снимите его. Неужели некому помочь?»

Позже следствие установило, что молодой человек погиб на месте от черепно-мозговой травмы после падения на асфальт. Это подтвердили и многочисленные свидетельские показания, и медицинская и баллистическая экспертизы.

Понимали ли бойцы смысл происходящего? То, что они были испуганы, находились в состоянии сильнейшего стресса, вполне объяснимо. Любой на их месте испытал бы то же самое. Они видели людей, бегущих следом за БМП, слышали крики: «Убийцы! Фашисты!» Возможно, если бы в то мгновение бойцы десанта дрогнули, поддались бы панике, число жертв исчислялось бы десятками, а может быть, и сотнями…

Опасаясь повторения ситуации, боец направил автомат в проем люка. Убедившись, что в нем никого нет, десантник произвел второй выстрел в воздух. Он не предполагал, что из-за разрушения стопора правой кормовой двери десанта незафиксированная стальная панель люка пересечется с траекторией пули.

Из материалов следствия:

«В результате разрушения оболочки пули огнестрельные ранения различной тяжести получили Хрюнов, Эстров, Вере-тильный, Чурин, Рыбарж, а Владимир Усов получил смертельное ранение в голову, и уже мертвым был раздавлен гусеницами БМП 536».

Экипаж не мог понять, что люди, бежавшие следом за БМП, пытались снять безжизненное тело Комаря, свисавшее из люка десанта. Машину закидывали бутылками с зажигательной смесью. БМП вспыхнула, огонь стал прорываться во внутренние отсеки, где находился боекомплект. Бойцы задыхались от едкого дыма. Командир машины сержант Семеняга отдал команду: «К машине!» Этот приказ на гражданском языке означает примерно следующее: «Выпрыгивайте из машины, занимайте круговую оборону!»

Больше всего досталось механику-водителю. Как только он распахнул люк и выбрался на воздух, на него тут же выплеснули бензин и подожгли. Комбинезон вспыхнул, как факел… Подоспевшие товарищи сбили огонь и спасли бойца. Тем не менее, он получил серьезные ожоги рук и предплечий и позже проходил курс лечения в больнице. Пострадали и другие члены экипажа БМП 536. Бойцы пытались объяснить, что в машине находится боекомплект, который в любой момент может взорваться. Но их голоса тонули в криках возмущенной толпы.

Не выдержав натиска, экипаж БМП 536 стал отходить к другим машинам. В солдат полетели камни, бутылки, металлическая арматура. Экипаж сожженной БМП, как его учили, двигался тесным кольцом, занимал оборону «спиной к спине» и производил предупредительные выстрелы в воздух. Вокруг было много корреспондентов телевидения, журналистов, людей с видеокамерами. Позже детали происходящего можно было увидеть на экранах.

Один из стоявших неподалеку молодых людей, Илья Кричевский, бросил камень в БМП, сделал шаг вперед с поднятыми вверх кулаками и упал как подкошенный. Случайная пуля попала ему в голову. Смерть была мгновенной… Гибель Кричевского немного охладила наиболее агрессивно настроенных людей. Солдаты прекратили стрельбу, отошли в тоннель, а затем к зданию Верховного Совета РСФСР.

— Дело о гибели Комаря, Усова и Кричевского было необычным, — вспоминает то время старший следователь прокуратуры Москвы Валентина Фокина — самый информированный об этом деле человек. — Во-первых, никогда раньше мы не сталкивались с такими объемами работы. Сотни людей были свидетелями гибели парней. Нам звонили по телефону, приезжали в прокуратуру, присылали письма и телеграммы. Мы опросили более двухсот свидетелей, чьи показания легли в основу расследования. В распоряжении следователей были фото- и видеоматериалы. Проводились следственные эксперименты, медицинские, баллистические и военно-уставные экспертизы. Требовалось выяснить соответствие действий военнослужащих существующим законам.

По крупицам, с большим трудом, составлялась картина происшедшего. Но следствие проходило в крайне нервозной обстановке. В стране де-факто было двоевластие: не имеющий реальной силы Горбачев и поддерживаемый большинством россиян Ельцин. Размежевание продолжалось, люди все еще находились в напряжении. Арестованные члены ГКЧП сидели в камерах следственного изолятора «Матросская тишина»… В такой ситуации решение по делу о гибели трех парней в трагическую ночь 21 августа приобретало политический смысл. Оценка действий военных могла стать катализатором нового противостояния в обществе, привести к непредсказуемым последствиям.

— Были звонки с угрозами, — вспоминает Валентина Николаевна, — скрытыми и вполне реальными. У входа в прокуратуру на Новокузнецкой улице возникали митинги, выставлялись пикеты. В какой-то момент мне стало не по себе. Выходила из метро «Павелецкая» и оглядывалась по сторонам, на всякий случай… Тогда у меня впервые возникло чувство, что за спиной никого нет. Оступись, сделай ошибку, и все — поддержать некому. Я одна и могу рассчитывать только на свои силы.

Из материалов следствия:

«При общей оценке действий военнослужащих в той сложной обстановке военно-уставная экспертиза пришла к следующим выводам: «Хотя имели место отдельные незначительные нарушения и отклонения от требований руководящих документов по организации, подготовке и практическому выполнению задач первого мотострелкового батальона, в то же время офицеры и личный состав действовали в соответствии с ранее разработанными планами, приказами и распоряжениями своих командиров и старших начальников, а также согласно предусмотренной этими планами и приказами, предшествующей событиям 19–21 августа 1991 года подготовкой.