Николай Модестов - Следствие продолжается. Самые громкие дела прокуратуры Москвы нового времени. 1991-2007 годы

Разговор с прокурором столицы о людях, времени и законе

Беседа с главой прокуратуры Москвы Юрием Юрьевичем Сёминым состоялась в конце 2007 года. В тот момент, который без преувеличения можно назвать революционным для его ведомства. Создан Следственный комитет, прокуратура разделилась, можно сказать раскололась, надвое… Процесс болезненный и непростой, даже для тех, кто еще недавно находился в университетской аудитории и не привык пока еще к строгому прокурорскому кителю. Что же говорить про старожилов, про тех, кто, как мой собеседник, имеет за плечами стаж работы в десятки лет. Для таких людей реформа — не просто замена привычных названий и изменение функциональных и должностных обязанностей. Это серьезнейшее испытание, проверка характера, экзамен профессиональных навыков и знаний. И наш разговор начался именно с оценки этих событий.

— Юрий Юрьевич, с седьмого сентября начал функционировать Следственный комитет при Прокуратуре РФ. Честно говоря, разговоры велись давно, но верилось в это с трудом. Слишком сложная задача — реорганизовать выстроенную десятилетиями службу…

— Тем не менее, это событие уже стало историей. И ничего особенно неожиданного в этом не было. О создании новой структуры разговоры ходили с восьмидесятых годов прошлого века. Теперь они обрели реальные контуры в виде нового ведомства.

Отныне подразделения прокуратуры не будут возбуждать уголовные дела, производить предварительное следствие, исключены также некоторые надзорные полномочия. В новых условиях повысится значение прокурорского надзора за законностью при осуществлении дознания и соблюдения учетно-регистрационной дисциплины. Но должен напомнить, что конституционное единство прокуратуры сохранено. Конституционный статус прокурора, его роль координатора правоохранительной деятельности, надзорные функции сохранены. Это станет основой взаимодействия со всеми следственными подразделениями.

— У прокурора теперь нет права возбуждать уголовные дела?

— Да, это одна из главных особенностей реорганизации. Но мы вправе требовать от органов следствия возбуждения уголовного дела. Можем, проведя общенадзорные проверки и увидев наличие состава преступления, направлять материалы с соответствующими постановлениями на усмотрение следователя. И добиваться, чтобы следователь все же возбуждал уголовные дела.

Еще одно новшество — теперь возбуждение уголовного дела не нужно согласовывать с прокурором. Но следователь обязан незамедлительно в течение суток направить прокурору постановление о возбуждении уголовного дела. И уже прокурор имеет право отменить решение следователя, если оно неправомерно.

Конечно, по большинству уголовных дел такие меры излишни. Многие преступления очевидны: грабежи, разбои, кражи… Но если говорить о категории экономических преступлений, то здесь нужно быть особенно внимательным и щепетильным. Поэтому мы нарабатываем практику истребования в прокуратуру материалов уголовных дел экономической направленности, которые будут тщательно изучаться прокурорами, после чего и будет выноситься соответствующее решение о правомерности или неправомерности возбуждения уголовного дела. Это своего рода дополнительная гарантия соблюдения законности.

Сотрудники прокуратуры будут принимать участие в рассмотрении судами решений следователей об арестах, продлении сроков содержания под стражей, проведении обысков и других следственных действий, а также когда будут рассматриваться жалобы на действия следователей. Мы представляем не интересы следствия, а интересы закона. И вовсе не обязательно, что позиция прокуратуры будет такой же, как и позиция следователя.

— Что ж, такие меры в наше лихое время не лишни… Но не будем вдаваться в подробности. Будущее покажет, насколько органична и оправданна реформа прокуратуры. Но сейчас мне хочется напомнить еще об одной важной функции, которая сохранена за прокуратурой. Она, как и прежде, остается «государевым оком» в судебном процессе. Здесь тоже появились новшества?

— Это традиционная для прокурора функция. Мы будем совершенствовать свои умения и профессиональные навыки.

— В связи с этим вопрос: почему вы сами стали поддерживать обвинение против серийного убийцы Пичуш-кина?

— Ничего неординарного я в этом не вижу. Прокурор обязан заниматься в том числе и этой работой. Другое дело, что прокуроры субъектов Федерации в силу своей загруженности и разносторонности стоящих перед ними задач просто не в силах успевать всюду. Но в случае с Пичушкиным я не мог остаться в стороне. Дело уникальное, сложное и требующее осмысления. Я внимательно изучил материалы следствия. Далеко не все возможно объяснить психическим состоянием Пичушкина. У этого преступления гораздо более глубокие корни, чем может показаться поначалу.

— Какое впечатление произвел на вас процесс?

— Если давать оценку с точки зрения профессионала, то работа была очень интересной, важной. Я впервые принимал участие в суде присяжных. И получил большой опыт в этой области. Можно было бы, конечно, войти в состав группы, а затем выступить с пятнадцатиминутным словом… Но в данном случае это было бы неправильно. Мне не хотелось участвовать в процессе формально. Слишком значимым событием было дело Пичушкина. Поэтому я старался принять участие в судебных заседаниях на всех этапах, внимательно изучил дело и хорошо понимал, в чем его слабые места.

— В чем же были слабости?

— С юридической точки зрения самым сложным моментом было найти и показать присяжным наличие совокупности доказательств. Например, есть эпизоды, где отсутствуют тела жертв. Их просто нет, но есть очевидные факты, указывающие на то, что убийство совершил именно Пичушкин. Кроме того, многие эпизоды давние… И по большинству из них нет ни очевидцев, ни свидетелей. Пичушкин сам говорил, что создавал такие условия намеренно. Ведь у него было немало и других случаев, и он отказывался от реализации преступных замыслов, так как не была создана необходимая для него обстановка.

Дело слушалось судом присяжных. А присяжные — обычные граждане, не владеющие навыком профессиональной оценки доказательств. Поэтому необходимо было объяснить им, почему преступная деятельность Пичушкина доказана. Это было непросто, и приходилось тщательно взвешивать каждое слово, каждую цитату или упоминание фактов. И не только в обвинительной речи, но и при исследовании доказательств.