Наполеон Бонапарт - Мысли узника святой Елены

CCXLVIII

В тех, кто себя обесславил, напрасно искать людей неустрашимых.

CCXLIX

Не однажды в течение моей кампании 1814 г. я задумывался о том, что для моих солдат нет ничего невозможного, они снискали себе бессмертное имя. В превратностях же судьбы меня повсюду сопровождала слава.

CCL

Меня свергли не роялисты или недовольные, а иностранные штыки.

CCLI

История моего царствования прославит когда-нибудь имя какого-нибудь нового Фукидида [344] Констан де Ребек Бенжамен (1767–1830) – французский политический деятель, публицист, писатель. В 1795 г., будучи швейцарцем, принял французское гражданство и переселился в Париж. Выступал против как роялистов, так и якобинцев в защиту Директории. После 18 брюмера – член Трибуната (1799–1802), где возглавлял либеральную оппозицию. В 1803–1814 гг. в эмиграции. После реставрации Бурбонов К. вернулся во Францию, в эпоху «Ста дней» по поручению Наполеона принял участие в составлении Дополнительного акта. С 1819 г. – член Палаты представителей, один из лидеров либеральной оппозиции. .

CCLII

Человеческий дух не созрел еще для того, чтобы управляющие делали то, что должны делать, а управляемые – то, что хотят.

CCLIII

Когда целый свет устраивается посредством штыков, это вполне логично! Здравый смысл тогда не в справедливости, а в силе.

CCLIV

Придет время, и общественное мнение опровергнет софизмы моих клеветников.

CCLV

Я сделал Бенжамена Констана членом Трибуната, я удалил его, когда он пустился в болтовню; это называлось устранить – удачно найденное слово. Ум Бенжамена сродни уму геометров со всеми их теоремами и короллариями, а сам он так и остался великим делателем брошюр [345] Речь идет о попытке роялистского мятежа в Париже, которая имела место через два месяца после разгрома высадившегося на полуострове Киберон (в Бретани) эмигрантского отряда войсками генерала Гоша. .

CCLVI

В Париже после 13 вандемьера [346] Груши Эммануэль де (1768–1848) – маркиз. Французский генерал. Маршал Франции (1815). В качестве кавалерийского генерала Г. отличался участием во многих военных кампаниях Республики, а затем Империи. При Первой реставрации Бурбонов Г. был пожалован в пэры, назначен генеральным инспектором кавалерии и награжден орденом св. Людовика. республиканские убеждения, кои я исповедовал, оставались в ходу всего лишь двадцать четыре часа; говорю это в назидание братьям из сообщества Бабёфа и миссионерам, исповедующим религию фрюктидора.

CCLVII

Талейран и де Прадт похвалялись, что это они – восстановители дома Бурбонов; пустое бахвальство: сие восстановление престола явилось неизбежным следствием стечения обстоятельств.

CCLVIII

Я – не более как сторонний наблюдатель, но мне лучше, нежели кому бы то ни было другому, известно, в чьи руки попала ныне Европа.

CCIX

Ныне, кроме камней, заложенных в основание Франции, я не вижу ничего другого.

CCLX

Груши хотел оправдаться за мой счет: то, что он говорил, столь же верно, как если бы я приказал ему привезти мне герцога Ангулемского в Париж и он бы выполнил это повеление. Несмотря ни на что, я уважаю Груши и именно поэтому называю его добродетельным врагом [347] Ст. 3 договора от 11 апреля 1814 г., заключенного в Фонтенбло и подписанного Наполеоном с одной стороны и союзниками по антифранцузской коалиции с другой, гласила, что Наполеон – император острова Эльба – будет пользоваться годовым доходом в размере 2 млн фр. в бумагах французской государственной ренты. Эту статью договора французское королевское правительство выполнять не собиралось и не выполнило. Наполеон же, поскольку тех доходов, которые были в его распоряжении на острове Эльба, было далеко не достаточно, вынужден был для покрытия своих расходов пользоваться деньгами, которые ему удалось привезти с собой. Это был остаток императорской казны Тюильри, которая складывалась из сбережений по так называемому цивильному листу Наполеона, т. е. из его личных денег; считается, что из 3 млн. 800 тыс. фр., которыми располагал Наполеон на Эльбе в момент своего прибытия на остров, к январю 1815 г. была истрачена одна треть. .

CCLXI

Неисправимая чернь повсюду обнаруживает все тот же дух безрассудства.

CCLXII

Среди людей, которые не любят, чтобы их притесняли, есть немало таких, кому нравится самим делать это.

ССLXIII

Если общественное мнение столь настойчиво высказывалось против предложенной в 1814 г. Сенатом хартии, то лишь потому, что все воочию узрели среди сенаторов одних выскочек, кои заботились только о собственных своих выгодах.

CCLXIV

Правда, что я переступил границы острова Эльба, но союзники сами не выполнили условий моего там пребывания [348] «Цензор» – одна из французских либеральных газет, выходившая в 1814–1815 гг. Ее основателем был журналист Франсуа Шарль Луи Конт (1782–1837). .

CCLXV

В Европе более нет и речи о правах человека, а коли так, то людям только и остается, что убивать друг друга, как бешеных собак.

CCLXVI

Я вижу, что во Франции свобода заключается в хартии, а рабство – в законе.

CCLXVII

Авторы «Цензора» сродни тем мечтателям, коих надобно помещать в Шарантон, поелику оные, говоря по совести, сеют недоверие и ненависть. Они – из числа тех напыщенных фразеров, которых нужно держать под надзором и время от времени одергивать [349] Кларк Анри Жак (1765–1818), герцог Фельтрский (1809), – французский военный деятель, бригадный генерал (1792), дивизионный генерал (1795). Сблизившись с Наполеоном, стал его секретарем: (1805–1806). Губернатор Берлина (1806). Военный министр (1807). Друг Лас Каза, с которым тот был. знаком еще по военной школе… .

CCLXVIII

Государь всегда должен обещать только то, что он намеревается исполнить.

CCLXIX

Наилучшее разделение властей таково: избирательная, законодательная, исполнительная, судебная. Я строго следовал сему принципу в иерархии моей Империи.

CCLXX

Герцог Фельтрский [350] Это объяснялось тем, что собравшиеся без королевской санкции (король в это время пребывал во Франции) Учредительные кортесы в Кадисе 18 марта 1812 г. приняли конституцию, которая провозгласила: «Суверенитет воплощается в нации, и потому ей принадлежит исключительное право устанавливать свои основные законы». По этой конституции король не мог запретить созыв кортесов или распустить их сессию; король не мог также дважды отклонять утверждение одного и того же закона; провозглашались свобода личности и неприкосновенность жилища. Несмотря на то что в остальном Кадисская конституция сохраняла лояльность по отношению к монархии и католической церкви, вернувшийся в Испанию Фердинанд VII отменил ее. выказал себя реакционером и притеснителем, поелику пригоден он только для этого. Ему весьма хотелось бы попасть в анналы нашей истории, но он отнюдь не преуспел в этом. Мне не надобна была еще одна светлая голова, чтобы вести войну, – у меня своя была на плечах, вот почему я и выбрал его.