Хайнц Хёне - Черный орден СС [История охранных отрядов] [litres]

Будущую структуру полиции он представлял себе следующим образом: она будет включена в состав министерства внутренних дел. Начальником полицейского управления министерства станет в качестве инспектора Гиммлер, заместителем его – генерал полиции Далюге. Как свидетельствует историк Ханс-Иоахим Нойфельдт, тактика Фрика преследовала цель «предоставить Гиммлеру политико-представительскую роль, тогда как реальное руководство объединенной полицией будет поручено Далюге».

Но Гиммлер отклонил предложения Фрика. 9 июня 1936 года шеф СД Гейдрих от имени рейхсфюрера СС потребовал предоставления тому всей полноты власти. Гиммлер должен был быть возведен в ранг министра с такими же полномочиями, как и командующие родами войск вермахта; впредь именоваться «рейхсфюрер СС и шеф немецкой полиции», что означало бы фактически предоставление ему права командования полицейским аппаратом. Министру внутренних дел он станет теперь подчиняться «лично», но не в служебном плане. Фрик возмутился и направился на прием к Гитлеру, чтобы выразить свой протест. Фюрер успокоил разволновавшегося министра: партайгеноссе Гиммлер ранга министра не получит, а будет лишь присутствовать на заседаниях коллегии министерства в качестве статс-секретаря. Однако Фрик возвратился назад сломленным: Гитлер дал ему понять, что вопрос о назначении Гиммлера уже решенное дело.

Действовать после этого он стал сдержанно, внеся предложение, чтобы партийная должность рейхсфюрера СС была объединена с государственной, то есть с деятельностью шефа немецкой полиции. И все же в своих проектах он после титулов Гиммлера дописывал «имперского министерства внутренних дел». Не изменил он и своего требования получить в качестве своего «постоянного заместителя» Далюге. Шеф СС, в свою очередь, тоже немного сдал назад, отказавшись от министерского ранга и согласившись подчиняться министру внутренних дел «лично и непосредственно», что в национал-социалистской терминологии фактически мало что значило. Согласился он и с назначением Далюге в качестве своего постоянного заместителя, но лишь «в случае его (Гиммлера) отсутствия».

Не успел Гитлер подписать 17 июня 1936 года указ о назначении шефа объединенной имперской полиции, как Гейдрих подсказал Гиммлеру, как следует понимать это назначение. Гиммлер не должен был ограничиваться только полицейским управлением министерства, а потребовать для себя решения вопросов прессы, права на ношение и торговлю оружием, контроля паспортного режима, ведения личных дел не только всех сотрудников полицейского управления, но и начальников полиции округов и районов.

Что же оставалось в ведении Далюге? Гиммлер отодвинул его в сторону, оставив за собой Гейдриха и определив для него ключевую роль. Реформировав полицейское управление в главное, шеф объединенной полиции образовал два управления: полиции безопасности, в которое вошли государственная тайная и уголовная полиции и которое возглавил группенфюрер СС Райнхард Гейдрих; и полиции общественного порядка, объединившее обычную полицию, жандармерию и общинную полицию, которое было подчинено обергруппенфюреру СС и генералу полиции Курту Далюге.

Гиммлер и на этот раз оказался победителем: полиция гитлеровской Германии была теперь у него в руках. Он мог приступить к выполнению второй части своего далеко идущего плана – объединению СС и полиции в один охранный орган третьего рейха.

27 января 1937 года прусское земельное управление уголовной полиции, главный координирующий орган всех криминалистов Германии, расположенный на площади Алексан-дерплац в центре Берлина, объявило всеобщую готовность. Через несколько часов все его региональные отделы и отделения на территории рейха получили циркуляр, в котором говорилось о «первоочередной задаче в сфере борьбы с преступностью на текущий момент».

Штаб-квартира требовала «незамедлительно предоставить ей списки всех находящихся на свободе правонарушителей, числящихся за местными полицейскими структурами и подпадающих под категории профессиональных преступников, злостных рецидивистов и особо опасных нарушителей нравственности». При составлении списков надлежало присвоить каждому преступнику личный порядковый номер. Директива гласила: «В случае проведения мероприятия (операции по задержанию и аресту преступников) будет указываться только порядковый номер подлежащего аресту рецидивиста».

Через месяц все было готово к началу акции. 23 февраля в директиве шефа германской полиции было сказано: 9 марта «превентивно взять под арест 2000 рецидивистов и общественно опасных нарушителей нравственности». В тот же день заработали телетайпы берлинского центра, рассылая приказ на периферию, и по всему рейху прокатилась волна арестов. Как и предписывалось сверху, в ходе операции было задержано ровно 2000 человек. Всех их заключили в концентрационные лагеря: Заксенхаузен, Заксенбург, Лихтенбург, Дахау.

Данная акция открыла наиболее щекотливую страницу в истории неполитической полицейской деятельности третьего рейха, определенную понятием «профилактическая борьба с преступностью».

Многие годы господа с Александерплац пробивали идею, заключавшуюся в том, что с помощью жесточайших мер профилактики (защитные или превентивные аресты) можно предотвратить совершение рецидивистами новых преступлений. Руководство полиции безопасности подхватило эту идею.

В рамках «профилактики» возглавляемое Райнхардом Гейдрихом управление, в состав которого входила и уголовная полиция, получило возможность объявлять врагами нации целые группы населения и, подводя их под программу «профилактической борьбы с преступностью», подвергать репрессиям, не считаясь с существующим законодательством.

Согласно параграфу 42 имперского уголовно-процессуального кодекса, только суд мог выносить решение о превентивных арестах, да и то лишь в том случае, если преступник однозначно представлял угрозу общественной безопасности. Однако для политической полиции это обстоятельство не могло стать помехой. Тем более что решения судов, излишне педантично исполнявших свои обязанности, казались сотрудникам Гейдриха слишком либеральными и нормативными.

В итоге полиция безопасности присвоила себе исключительные полномочия подвергать «профилактическому аресту» так называемых злостных рецидивистов, что в третьем рейхе означало немедленное водворение любых лиц за колючую проволоку. Руководители полиции позаботились и об основании своих действий. Согласно их мнению, суд был способен определить степень общественной опасности преступника только в рамках одного конкретного преступления, тогда как полиция, обладая необходимым опытом и полной информацией о внешних и внутренних обстоятельствах, приведших к преступлению, могла дать совокупную оценку правонарушителю.