Аркадий Недель - Панмедиа. COVID-19, люди и политика

В современном обществе статистики качество не играет практически никакой роли. Важно не «как хорошо», а «сколько». Мы живем в эпоху лайков, просмотров, скачиваний, запросов, индексов и т. п., по которым в интернете ведется учет, при этом игнорируется качество всех этих действий. Качество, которое всегда определяется элитами, определять некому. Сегодня отсутствуют элиты, как их определял итальянский мыслитель Гаэтано Моска (1858–1941) — группы людей с особыми моральными инстинктами и интеллектуальными талантами, способные управлять массами и, что самое главное в его теории, обладающие мобильностью. Согласно Моске, элиты не должны походить на класс аристократов, замкнутых на себе и не пускающих в свою среду никого, кто им не принадлежит изначально. Элита — это открытая структура, что обеспечивает сменяемость ее членов и, следовательно, жизнеспособность. Последнее согласуется с либеральными принципами, предполагающими свободу, используя которую человек сможет стать частью элиты [34].

Нынешняя эпоха, пришедшая как бы на смену тому, что принято называть «тоталитарными идеологиями», не оставляет места для элит Моски по той же причине: замены качества статистикой. И в этом, желая того или нет, она воспроизводит отношение к массам того же Ленина, иначе говоря — отношение к массам как к ресурсу с той лишь разницей, что вместо вождя у нынешних масс есть среда, medium — онлайновые платформы. Сколько бы Ленин ни говорил о массах и их преобразовательной силе, их мнение, из тех, кто этими массами управлял, никого не интересовало. На метафизическом уровне масса воспринималась по-гегелевски, как категория, подлежащая снятию, Aufhebung ’у, трансформации в энергию политической власти. Сегодня массы, точнее их статистический учет, создают сам творческий субъект: есть лайки, просмотры, индексы — он существует, нет — не существует. Но такие субъекты не являются элитой, поскольку состоят исключительно из количественных параметров.

Статистические массы разделены на группы больше, чем на классы и сословия. Есть этнические группы, сексуальные меньшинства, трансгендеры, террористы, люди с ограниченными возможностями и многое проч. Есть также огромное количество интернет сообществ, склеенных общими интересами. И не забудем про такое явление, как даркнет, находящийся внутри самого интернет-пространства и недоступный для обычных браузеров. Чтобы в него попасть, нужен специальный поисковик, соединенный с «Луковым роутером» (The Onion Router), сетью, которая изначально была разработана военными и где, грубо говоря, каждый пользователь является промежуточным звеном. Любой запрос в этой сети проходит несколько этапов для того, чтобы скрыть вашу локацию.

В 2011–2013 годах действовал сайт Silk Road, созданный Россом Ульбрихтом, критиковавшим с либертарианских позиций [35]государственный контроль за коммерческой деятельностью, полностью следуя в этом за Мюрреем Ротбардом, одним из столпов австрийской экономической школы и основным философом американского анархо-капитализма. К государству Ротбард относился крайне отрицательно, считая его организацией, «стремящейся поддерживать монополию на применение силы и насилия на данной территории ‹…› государство — это единственная организация в обществе, которая получает свой доход не путем добровольных взносов или платежей за оказанные услуги, а только при помощи принуждения (coercion) ‹…› единственным «естественным» путем человека к выживанию и богатству является, поэтому, использование своего ума и энергии для вовлечения себя в процесс производства и обмена» [36].

Позже Ульбрихт был арестован в США и получил пожизненный срок. Silk Road функционировал примерно, как Amazon для тех типов товаров, которые находятся под запретом в «светлом» интернете — наркотики, определенные ювелирные изделия. Оплата товаров, правда, осуществлялась там при помощи криптовалюты. У сайта были свои правила, читай — мораль. Полная анонимность и непричинение вреда ближнему, что исключало возможность приобрести услуги киллера, а также приобретение детской порнографии. Но что особенно интересно: вначале Silk Road был платформой для обмена идей, в том числе философских, без руководителя и доминантного мнения, то есть предствлял собой электронную агору [37]. Суд над Ульбрихтом проходил, мягко говоря, неоднозначно. Ему вменялось покушение на убийство, все доказательства были косвенными, свидетельства, собранные в его пользу (а таких насчитывалось более полутора тысячи страниц) судьей Кэтрин Форест не рассматривались и не учитывались при вынесении приговора. Пресса рисовала Росса как злодея, чья единственная цель была распространять наркотики.

Чтобы отследить геолокацию сервера, на котором размещался сайт, ФБР нарушило Четвертую поправку Конституции, предложенную еще Джеймсом Мэддисоном в 1789 году, запрещающую необоснованные обыски и задержания, а также требующую от суда выдачу ордеров на обыск при наличии на это достаточных оснований. Вначале поправка трактовалась как запрет на физическое вторжение сил правопорядка на любую частную территорию, однако после войны политика суда в США изменилась, и в приватное поле было включено все аспекты частной жизни человека в целом, что, правда, не исключало «исключительных обстоятельств». Но самое важное другое: улики, полученные в обход Четвертой поправки, не могут быть доказательством в суде. ФБР обнаружило сервер Silk Road в Исландии, который был взломан без всякого ордера, что является нарушением закона. Для поимки Ульбрихта федералы использовали хакерские методы, причем они не могли знать заранее, кто был хостером сайта, так как последний работал через анонимный браузер TOR. Многие тогда задались резонным вопросом: за что на самом деле Росс получил столь суровый приговор? За то, что создал незаконный сайт, торговавший наркотиками, или — за брошенный им вызов государственной системе надзора? За то, что не принял американскую государственную мораль?

Учитывая все это, непонятно, как мог компетентный в целом автор, Мозес Наим, бывший исполнительный директор Всемирного банка, найти в современной ситуации признаки исчезновения власти? «Конца власти» [38], который Наим диагностирует сегодня — власти, которая уходит, по его мнению, из официальных институций (правительства, суды, банки…), как и рост влияния среднего класса — не только не происходит, но на лицо обратная тенденция. Власть становится все более ковидоподобной , она заражает собой даже те субъекты и пространства, которые изначально не являются ее носителями, как тело, медикаменты, частная сфера и т. п.

Как и все в современном мире, власть меняет свое качество, вернее — из «качественной» власти, сосредоточенной в одной фигуре, короля или закона, она трансформируется во власть-вирус, имеющая силу только будучи вживленной как можно в большее количество носителей, своих потенциальных мультипликаторов. Бутылка молока с штрихкодом, банковская карточка, идентификационный номер и проч. переносят власть так же, как человеческий организм переносит вирусы. Сегодня нет надобности в короле, в котором сфокусирована божественная и мирская власть, потому что строго говоря обе эти власти уже не существуют. Бог разочаровал, он не смог защитить человека от плохих королей или тех, кто занял их место, уничтоживших многие миллионы ради сохранения своей власти; король оказался бессмысленным, поскольку не смог наладить связь с Богом.