Алексей Кочетков - Черное солнце Украины

Неожиданно Хагберг увлёкся и перешёл к гендерному вопросу, то есть «ужасам» шведского феминизма и навязывания «гомодиктатуры». Ну, если тема «гомодиктатуры» аудитории была понятна, хотя и получила несколько иную интерпретацию, нежели предполагал оратор, то с феминизмом возникла некоторая неловкость: значительное количество участников Евромайдана составляли именно женщины. Идею Евромайдана поддержал ряд феминистских организаций Украины и грядущий путь в Евросоюз предполагал достижение некоего «гендерного равенства»: украинские феминистки регулярно говорили об ущемлении прав женщин в стране и что Европа должна была помочь эту ситуацию исправить. Западные феминистские организации также активно поддержали Евромайдан [381].

Впрочем, как уже писалось выше, Майданов было два — либеральный и националистический. И феминизм пользовался почётом именно среди либералов [382].

В дальнейшем противостояние «двух майданов» в процессе углубления «Революции достоинства» лишь усиливалось.

Своё выступление в мэрии Хагберг завершил следующим образом: «Наши чиновники любят называть Швецию самой современной страной мира. Я говорю вам, братья, о том, что вас ждёт, если вы последуете нашему примеру. Сейчас у вас есть возможность выбрать и создать собственное будущее. Не попадайтесь в ловушку, выбирая западный или российский путь» [383]. «Российский путь» оказался озвученным то ли вследствие инерции — накануне выступления Хагберг смог наслушаться скорбных речей об агрессии России на Украине, продолжающейся уже не одно столетие, то ли в связи с темой «третьего пути», относительно популярной в среде Nordisk Ungdom. Но о нём то, как раз, Хагберг в своей речи сказал крайне мало. Но если предполагать, что эта тема затрагивает экономику, то непонятно почему экономические процессы, происходящие в России, Хагберг определяет как какой-то особый, «второй путь». Одна из главных проблем современной российской жизни как раз в том, что никакого особого, «второго пути» страна, к сожалению, не имеет. Она идёт по экономическому пути, копирующему с серьёзными издержками путь Запада. Но, в любом случае, отрицательная характеристика России, прозвучавшая в речи Фредрика Хагберга была более чем уместна и встретила полное одобрение среди его слушателей.

Начиная с этого момента сотрудничество между украинскими и шведскими ультраправыми стало регулярным, что объясняет особое внимание шведских СМИ, которых обеспокоила подобная международная активность шведских праворадикалов [384].

В заявлении Nordisk Ungdom, посвящённом событиям на Украине, писалось: «мы сделаем всё возможное, чтобы помочь нашим украинским собратьям. Мы начнём сбор средств и некоторых нужных материалов. Мы также начнём политическую кампанию в Скандинавии в поддержку свободной Украины и информировать скандинавскую общественность о том, что происходит. Конечно, все активисты, задействованные как в новостях, так и социальных медиа, уже начали свою работу. Мы также отправим некоторых из наших главных активистов в Украину. На этот раз это будет только несколько человек, которые будут служить коммуникаторами с нами и обнаружат личную поддержку свободной Украины на месте. В будущем, однако, мы надеемся, что сможем послать больше активистов» [385].

«Предел возможностей» Nordisk Ungdom в этом заявлении обозначен предельно чётко: работа в медиапространстве и «политический туризм». От непосредственного участия в «революционных процессах» шведские неонацисты уклонились. Тем не менее, благодаря событиям на Украине Nordisk Ungdom смогла сделать себе хорошую рекламу. Об этой организации стали чаще говорить на её родине, а в центральной части Киева наклейки Nordisk Ungdom можно было встретить даже спустя два года после «Евромайдана».

«Нордическая молодёжь» была не единственной шведской ультраправой группой, поддержавшей «Евромайдан». «Партия шведов», имевшая связи с ВО «Свобода» ещё до начала революционных событий, тоже отметилась на этом поприще. Шведскими неонацистами в сети «Фейсбук» была создана страница Svenska Ukrainafrivilliga, то есть «шведские добровольцы Украины».

Как объясняет руководитель группы Магнус Сё-дерман, «сразу по прибытии мы начали обсуждать с представителями «Свободы» и другими националистами, чем можно помочь. Мы хотим сообщить им, что готовы сотрудничать во всём — очистка улиц, охрана, приготовление пищи» [386].

Эволюция взглядов Магнуса Сёдермана по украинскому вопросу очень показательна. Сам Сёдерман являлся лидером неонацистского «Северного движения сопротивления» — международной организации, объединяющей неонацистов со всей Северной Европы. Цель своей деятельности «Северное движение» описывает следующим образом: «Несмотря на то, что движение сопротивления стремится создать государство с авторитарным правительством, в наших планах также развитие свобод и демократии. Североевропейская национал-социалистическая республика, несомненно, будет государством с сильным лидером, но одновременно и демократией» [387]. В состав такой республики должны войти Швеция, Финляндия, Норвегия, Дания, Исландия и, возможно, также страны Прибалтики [388].

Первоначально Сёдерман безоговорочно поддержал «Революцию достоинства», в связи с чем попал в «чёрный список» на въезд в Российскую Федерацию [389]. Но после победы Евромайдана и с началом войны на Востоке Украины «Северное движение сопротивления» не менее безоговорочно приняло про-российскую позицию против «еврейских олигархов на Украине» [390].

Примерно такую же эволюцию прошла и «Партия шведов». Первоначально «Революция достоинства» воспринята этим движением с энтузиазмом, но вскоре «партия шведов» отошла от активной поддержки Киева.

Для отдельных скандинавских неонацистов Украина стала местом политического убежища. Впрочем, ненадолго. Так, например, шведский неонацист Андреас Карлсон, активист «Партии Шведов», был задержан на Украине по подозрению в покушении на гражданского активиста Шована Шаттака. Его и двух женщин он ранил ножом во время феминистической демонстрации в Мальмё 9 марта 2014 года [391]. Уехав из Швеции, Карлсон попытался «затеряться» на Украине, где скрывался 20 месяцев, прежде чем был арестован во Львове сотрудниками СБУ по ориентировке Интерпола [392]и этапирован в Швецию.

Шведы проявили наибольшую активность в деле поддержки украинских националистов среди западноевропейских ультраправых. С началом войны на Востоке Украины именно шведы составят вторую по численности национальную диаспору среди иностранных легионеров «Азова», так что можно говорить о существовании т. н. «шведского феномена». И в связи с этим эволюция взглядов шведских националистов на происходящее на Украине особенно показательно. Применительно к ним можно выделить следующую тенденцию: наиболее серьёзные объединения шведских националистов со временем дистанцировались от поддержки «Революции достоинства» и перешли на позиции, прямо противоположные тем, которые занимали в начале конфликта на Украине. Сегодня можно говорить о том, что большая часть шведских националистических организаций скорее поддержит Россию в этом конфликте, нежели антироссийские силы [393]. Тем не менее, говорить о том, что западные правые сегодня в полной мере разочаровались в украинской революции, нельзя. В том же «Азове», в частности, воюет большое количество иностранных добровольцев, в том числе из Западной Европы. В данном случае идеологические факторы успешно сочетаются с финансовыми. Живущий в Киеве американский журналист Александр Клэпп в своей статье для журнала «The National Interest» пишет о том, что ежемесячная зарплата иностранного наёмника в «Азове» составляет 500 долларов [394]. Это очень неплохое финансовое подкрепление для соответствующей идеологической позиции. Тем не менее, фактор идеологии в данном случае всё же имеет значение, хотя о каком-либо единстве взглядов у иностранных наёмников говорить не приходится. «Если среди добровольцев и есть какая-то общность цели, то её можно охарактеризовать как анти-путинизм. Почти у всех добровольцев, с которыми я встречался этой зимой на Донецком фронте, к нему есть личные претензии» [395]. Другим, вполне материальным стимулом для службы, является возможность получения гражданства. Командир «Азова» Андрей Билецкий признался в одном из интервью украинскому телевидению: «Мы, откровенно говоря, на 50 % русскоязычный батальон. У нас есть такой грех, как большое количество грузин, шведов, итальянцев, французов, греков, англичан, ирландцев, словаков, все эти люди воюют за Украину. Я прошу, чтобы им предоставили гражданство» [396]. Эта перспектива оказывается привлекательной для наёмников из развивающихся стран (так, например, агентство DFRLab нашло среди добровольцев гражданина Колумбии [397]), а также для выходцев из Европы и Северной Америки, у которых были конфликты с законом у себя на родине. Впрочем, по этому критерию лидирует не «Азов», а батальон «Айдар», в котором — «большое количество людей с судимостями» [398].