Олег Мозохин - ОГПУ-НКГБ в борьбе со спецслужбами Японии

В 1941 г. был откомандирован в г. Шанхай на службу в японскую военную миссию. Впоследствии являлся секретарем центрального управления «РФС», одновременно сотрудничал в редакции антисоветской газеты «Наш путь». В 1942 г. под прикрытием репортера газеты «Дальневосточное время» собирал сведения о деятельности советских учреждений, занимался вербовкой агентуры из числа советских граждан.

После капитуляции Японии Игнатенко несколько месяцев проживал нелегально, затем был арестован американцами и освобожден после вербовки для работы в пользу американской разведки. Входил в группу американского разведчика лейтенанта Хеннинга, выполняя функции связника между японской и американской разведками.

С 1946 г. после ареста главы «Русского фашистского союза» К. В. Родзаевского, Игнатенко, возглавлял остатки бывшей организации «РФС» в Китае. Проживал в г. Шанхае, где являлся редактором антисоветской белоэмигрантской «Китайско-русской газеты». Под различными псевдонимами писал статьи и выступал по радио с антисоветскими докладами. В результате организованного розыска Игнатенко был установлен на территории Китая, арестован вместе с другими агентами американской разведки и доставлен в УМГБ по Хабаровскому краю.

18 августа 1951 г. осужден Особым совещанием при МГБ СССР по ст. ст. 58-4, 58-6 ч. 1, 58–10 ч. 2, 58–11 УК РСФСР к 25 годам лишения свободы. Умер в местах лишения свободы 14 марта 1954 г. [215]

Так же, после окончания второй мировой войны был арестован бывший член БРП Пурин. На следствии он показал, что в 1922 г. он эмигрировал в Японию, тле установил связь с японской разведкой и по ее заданию был направлен в г. Циндао (Китай) для антисоветской работы среди белоэмигрантов. Он являлся руководителем антисоветской террористической организации «Братство русской правды», занимался заброской агентуры «БРП» на территорию СССР. Проживая в последующие годы в Шанхае, занимался шпионажем, работая на японскую, американскую и гоминдановскую разведки. Им были названы 19 известных ему агентов иностранных разведок, проживавших в Шанхае. Находясь под следствием, Пурин 10 августа 1952 года умер от двухсторонней гнойной бронхопневмонии [216].

Учитывая эти обстоятельства, органами МГБ было дано распоряжение всех установленных в числе реэмигрантов официальных сотрудников и агентов иностранных разведок, активных участников террористической белоэмигрантской организации «Братство русской правды», а также лиц, принимающих практические меры к нелегальному переходу за границу арестовывать [217].

После вывода японских войск с территории Южного Сахалина начинается планомерная деятельность органов государственной безопасности на Дальнем Востоке Советской России, которая активизируется после оккупации японскими войсками Манчжурии. В это время японское правительство начинает вести подготовку войск к войне с СССР, что естественно вело к усилению деятельность и японских спецслужб.

В связи с активизацией работы японских специальных служб органы ОГПу разрабатывают тактические установки по противодействию этой деятельности. При этом считая необходимым во главу угла всей работы по борьбе с японской разведкой поставить максимальную активизацию разработок по этому направлению, а также созданию условий по леген-дированию японцев по линиям шпионажа, диверсиям и национальной контрреволюции.

При создании легенд предлагалось учесть, что японский Генштаб в первую очередь стремился организовать резидентуры на Урале и Волге и то, что японцы проявляли усиленный интерес к авиации и танковым частям. А также и то, что на транспорте, в особенности на Сибирской магистрали и Турксибе, японские спецслужбы стремились создать диверсионные ячейки.

Учитывая эти планировавшиеся направления деятельности японских спецслужб, предлагалось организовать систематический учет и взять в глубокую агентурную разработку старые японские связи. Находящихся в Советском Союзе советских граждан, работавших на КВЖД (харбинцев) и лиц, работавших на японских концессионных предприятиях (рыболовецких, угольных и нефтяных концессиях), а также лиц, имеющих подозрительные связи на Дальнем Востоке и в Манчжурии.

В тщательную разработку бралось окружение японских дипломатических представительств с целью выявления источников, передающих различные разведывательные сведения в японские посольство и консульства.

При этом разрабатывались отдельные японцы, проживавшие в СССР (политэмигранты, артисты цирка и т. д.).

Особое внимание обращалось на разработку связей других иностранных миссий и отдельных иностранцев, снабжавших японцев различными сведениями.

Органами ОГПу было принято решение приступить к глубокой разработке китайских консульств в ДВК и ВСК на предмет выявления среди их состава японской агентуры.

Обращалось внимание на наблюдавшиеся систематические передвижения корейцев из ДВК в Среднюю Азию и Казахстан. Необходимо было выявить среди них лиц, связанных с японской разведкой.

Учитывая активность буддийского духовенства (ламства) развертывалась агентурная работа среди них, на предмет выявления их связей с заграницей и японскими специальными службами.

По линии сибирской магистрали усиливалось наблюдение за транзитниками и японскими туристами, в среде которых органами ОГПу выявлялись лица, интересующиеся передвижением воинских эшелонов, пропускной способностью железной дороги и др.

При ликвидации различных шпионских групп из числа харбинцев, корейцев и др. связанных с японской разведкой, предлагалось при необходимости использовать следствие для соответствующего легендирования, что способствовало бы отвлечению деятельности японских спецслужб на «негодный объект» [218].

16 февраля 1933 г. Сталину была доложена шифртеле-грамма из Хабаровска, в которой сообщалось, что 19 января на Камчатке в здании Устьболыперецкой авиационной базы гражданского воздушного флота возник пожар, быстро ликвидированный силами местного морского КПП. При осмотре здания обнаружено, что пожар возник вследствие поджога специально облитой керосином части стены нежилой кухни. Установлено участие в поджоге здания милиционеров Ирофимова, Прыгунова и кладовщика местного совхоза Селиванова. Поджог авиационной базы был совершен по заданию японца Кайзава. Впоследствии арестованный Кайзава показал, что такое задание он получил от японского консула на Камчатке Шимада.

Сталин предложил Молотову опубликовать факт поджога авиационной базы в печати. [219]10 апреля 1934 г. Политбюро ЦК решило дело о поджоге аэродрома на Камчатке передать на рассмотрение закрытого заседания военного трибунала, осудив виновных на 5–8 лет [220].