Николай Эппле - Неудобное прошлое. Память о государственных преступлениях в России и других странах

Это очень напоминает испанский «пакт забвения», ставший формулой общественного согласия в очень похожих обстоятельствах. Пережившее диктатуру общество оказывается не в силах полноценно справляться с бременем прошлого и предпочитает выстраивать консенсус и двигаться вперед, вытесняя из памяти и публичной сферы упоминания о прошлом как разделяющие. В то же время в интеллектуальной жизни с 1950‐х годов все заметнее критика этого умолчания и скрывающегося за ним тихого одобрения прошлого. Наиболее заметным образцом такой критики стала статья Теодора Адорно «Что значит проработка прошлого» (1959) [256] Адорно Т. Что значит «проработка прошлого» / Пер. с нем. М. Габовича // Память о войне 60 лет спустя. Россия, Германия, Европа. М.: Новое литературное обозрение, 2005. С. 64–80. . В ней Адорно связывает неукорененность демократических ценностей в Германии с неспособностью немцев критически отнестись к собственному прошлому, с желанием уйти от ответственности, защититься от чувства вины.

Непосредственным толчком к размышлениям Адорно и всей последующей дискуссии было исследование, проведенное социологами Франкфуртской школы вскоре после их возвращения в Германию из американской эмиграции [257] Gruppenexperiment. Ein Studienbericht / Hrsg. F. Pollock // Frankfurter Beiträge zur Soziologie. Bd. 2. Frankfurt am Main: Europäische Verlagsanstalt, 1955. . В конце 1940‐х годов власти оккупационных зон ощущали дефицит в объективных данных о том, что на самом деле думают немцы о преступлениях нацистов, о правлении союзных властей и как они относятся к ценностям демократии. Для ответов на эти вопросы специалисты франкфуртской школы — Макс Хоркхаймер, Теодор Адорно, Фридрих Поллок и Юрген Хабермас — решили применить разработанные за время работы в США революционные методы опроса общественного мнения в рамках так называемого «Группового эксперимента».

В стихийно организованных групповых интервью в непринужденной обстановке (например, подсаживаясь к группам путешествующих в поездах) исследователи как бы невзначай зачитывали письмо некоего американского военного, якобы живущего в Германии после войны и критически описывающего отношение немцев к евреям, к оккупации, оправдание ими нацистов. Это письмо провоцировало реакции присутствующих, которые исследователи и фиксировали. Результаты таких «замеров общественного мнения» значительно отличались от результатов традиционных опросов, проводившихся оккупационными властями. Они показали, насколько сильны среди обычных немцев обида на союзников, стремление к самооправданию и защите нацистского прошлого и как резко отличаются эти воззрения от декларируемых публично взглядов. Результаты были опубликованы в 1955 году и вызвали оживленную дискуссию среди специалистов, которая вскоре перешла на вопросы более общего и мировоззренческого характера, запустив разговор о «проработке прошлого». (Несмотря на важность вызванных им к жизни дискуссий, само исследование на многие годы оказалось вне сферы внимания — и даже не было переведено на английский. Это упущение было исправлено только в 2011 году, когда американские социологи Джеффри Олик и Эндрю Перрэн опубликовали собрание исследований и статей авторов Франкфуртской школы «Групповой эксперимент и другие работы».) [258] Group Experiment and Other Writings: The Frankfurt School on Public Opinion in Postwar Germany. By Friedrich Pollock, Theodor W. Adorno, and colleagues / Ed., transl., and introd. by A. J. Perrin and J. K. Olick. Cambridge, MA: Harvard University Press, 2011.

В первые годы после обретения Германией независимости приговоров бывшим нацистам не выносилось. Однако к концу 1950‐х, по мере обновления состава судей и появления в их рядах евреев, ситуация начинает меняться. Переломным в этом смысле стал процесс по делу «оперативной группы Тильзит», прошедший в Ульме в 1958 году. Перед судом предстали 10 бывших членов айнзатцгрупп гестапо, обвинявшихся в убийстве более 5500 евреев близ германско-литовской границы. Суд признал их соучастниками преступлений, главными виновниками которых назвал руководство Рейха; они получили от 3 до 15 лет тюрьмы. Согласно опросам, большинство немцев сочли приговоры слишком мягкими.

Все чаще стали раздаваться критика в адрес судебной системы и призывы разобраться с прошлым. Широкую полемику в обществе вызвала статья «Убийцы все еще среди нас», опубликованная в Süddeutsche Zeitung в июле 1958 года. В статье говорилось, что законы об амнистии функционеров прежнего режима служат прикрытием для военных преступников. Через несколько месяцев в городе Людвигсбург под Штутгартом начинает работу Центральное управление по расследованию преступлений нацистов. В 1961 году, после возведения Берлинской стены, по аналогии с этим ведомством создается Бюро регистрации политических преступлений, совершенных на территории ГДР; инициатором его создания был Вилли Брандт, на тот момент мэр Западного Берлина.

Огромным шагом вперед в подготовке общественного мнения к полноценному уголовному преследованию бывших нацистов становится суд над Адольфом Эйхманом, прошедший в Иерусалиме в 1961 году и широко освещавшийся в мировой прессе. Не в последнюю очередь своим резонансом этот процесс был обязан книге Ханны Арендт, которая присутствовала на нем в качестве корреспондента журнала The New Yorker [259] Arendt H. Eichmann in Jerusalem: A Report on the Banality of Evil. New York: Viking Press, 1963. Интересное развитие многих тем Арендт и уточнение контекста дела Эйхмана см. в книге: Stangneth B. Eichmann Before Jerusalem: The Unexamined Life of a Mass Murderer / Transl. from German by R. Martin. New York: Vintage, 2015. .

Арендт написала не исторический труд, а подробное, разделенное на множество случаев и примеров, рассуждение о причинах — прежде всего политических — того, почему люди отказываются слышать голос совести и смотреть в лицо действительности. Герои ее книги делятся не на палачей и жертв, а на тех, кто эти способности сохранил, и тех, кто их утратил. Жесткий, часто саркастический тон книги, отсутствие пиетета к жертвам и резкость оценок возмутили и до сих пор возмущают многих. Арендт пишет о немцах — «немецкое общество, состоявшее из восьмидесяти миллионов человек, так же было защищено от реальности и фактов теми же самыми средствами, тем же самообманом, ложью и глупостью, которые стали сутью его, Эйхмана, менталитета». Но так же беспощадна она и к самообману жертв и особенно к тем, кто — подобно части еврейской элиты — из «гуманных» или иных соображений поддерживал этот самообман в других [260] Дашевский Г. Примерное представление о зле // Коммерсантъ-Weekend. 2008. 3 октября. .

Одним из тех, кто помог израильским спецслужбам выследить Эйхмана, был Фриц Бауэр, генеральный прокурор федеральной земли Гессен. Бауэр, еврей и антифашист, эмигрировавший из Германии в 1930‐х и в эмиграции сотрудничавший с будущим канцлером ФРГ Вилли Брандтом, был одним из тех, кто вернулся на родину после 1945 года, чтобы помочь в восстановлении ее демократических институтов. В сотрудничестве с юристами из Людвигсбурга Бауэр организует процесс над бывшими сотрудниками администрации и охранниками лагеря Аушвиц, выступая на нем главным обвинителем. Процесс проходил во Франкфурте в 1963–1965 годах, в нем участвовали около 360 свидетелей из 19 стран, включая 210 бывших узников Аушвица.