Дарина Григорова - Русский Феникс. Между советским прошлым и евразийским будущим

Любопытно решение в новой концепции о советской оккупации Прибалтики во время Второй мировой войны. Чтобы не употреблять термин «оккупация» используется английский «absorbton» («включение») одновременно с русским «вхождение», последний предполагает добровольность. Это напоминает об особой чувствительности русской историографии XIX века, которая вместо «колонизации» Кавказа или Средней Азия предпочитает термин «воссоединение».

Акад. Сергей Карпов считает «глубоко неправильным» определять Российскую империю колониальной: «Какая же это колониальная политика, когда мы вкладывали в присоединенные территории больше, чем получали? Россия давала образование, интеллектуальную среду, ресурсы, фактически была донором. А в отношении Европы — Россия была победительницей Наполеона и могла диктовать свою волю, но мы практически ничего не получили от этого. И это повторялось не один раз» [110] Карпов, С. П. «Без всякого самоуничтожения». Концепция нового школьного учебника практически готова. // Взгляд, 12 октября 2013. http://www.vz.ru/society/2013/10/12/654555.print.html (23.11.13). .

На самом деле, сами прибалтийские республики, которые с остервенением демонизируют СССР, не испытывают никаких угрызений совести по поводу советских границ, которые им оставил Кремль, это касается в особенной мере Литвы, которая получила свою столицу Вильнюс, плюс всю свою южную территорию от Польши именно благодаря Советской армии. Это, однако, синдром, характерный для всех бывших советских республик.

Новый культурно-исторический стандарт 2013 г. [111] Концепция нового учебно-методического комплекса по отечественной истории//Коммерсант, № 175 (5206), 26 сентября 2013. http://www.kommersant.ru/docs/2013/standart.pdf (26.09.2013). отвергает термин «пакт Риббентропа — Молотова» и заменяет его «договором о ненападении между СССР и Германией 1939 г.», что, даже являясь верным — не может стереть имен главных участников, однако, зависит, как будет разработан абзац в самих учебниках, которые будут представлены на конкурсе Российского исторического общества, после чего независимое жюри, в состав которого войдут ученые и общественники, проведут свою экспертизу.

Третьей разделительной линией являются изменения терминологии в новой культурно-исторической концепции 2013 г.

В периоде средневековой России самым интересным является удаление термина «Киевская Русь», который заменен академическим «Древняя Русь» и «Древнерусское государство». Любопытно, что на Украине, несмотря на национальные страсти, в учебниках истории «Киевская Русь» продолжает оставаться легитимным понятием.

Политкорректным объяснением «древнерусского государства» является, что это «не только славяне, но и кочевники, тюркский мир», как было признано акад. Александром Чубарьяном, это была идея казанского, т. е. татарского историка, который даже настаивал на введении термина «евразийское государство» применительно к этому периоду, но в качестве компромисса был принят новый термин «степной коридор» [112] Альбац, Е., Цуканова, Л. Единый учебник для разорванного общества. Нужна ли нам единая история? Александр Чубарян vs Андрей Зубов… там же. .

Действительно, не только славяне, но и тюрки являются представителями средневековой России, название «Киевская Русь» было введено как политический термин в XIX веке. С другой стороны, прямая связь «Древней/Киевской Руси» с христианством, которое является частью европейской культуры, не имеет ничего общего с тюрками в пределах России. Бесспорно, существует привнесенный татаро-монгольский элемент в русскую культуру и язык на бытовом уровне, но они не являются ведущими. Отказ от термина «Киевская Русь» — это политическое и идеологическое решение, которое не улучшит отношений с украинцами, и не удовлетворит амбиций татарских историков.

Другой термин, «татаро-монгольское иго» был заменен «системой зависимости русских земель от ордынских ханов». Цель заключалась не только в отказе от слова «иго», но и от этнической характеристики его носителей — татаро-монгол, во избежание неприятностей при интерпретации в Татарстане, что само по себе является, если не идеологическим, то чисто политическим подходом к истории, и вряд ли будет иметь ожидаемый результат.

Татарские общественные деятели не против идеологического подхода как государственнической рамки, а против доминирования «славянского», «русского» и «европейского» в истории России, которое они настаивают заменить на «евразийское». Рафаэль Хакимов, вице-президент Академии наук в Республике Татарстан: «Объективная история и экономическая потребность в рынках сбыта требуют признания евразийского характера России. Уже сегодня фактическое состояние исторического сознания среди регионов страны обнаруживает существенное расхождение в этом вопросе. Пока в российских учебниках славяне через Карпаты мигрируют в сторону Киева, а варяги спускаются по рекам в сторону Новгорода, в учебниках Татарстана уже расцветает Тюркский каганат. Все это нельзя оставить в качестве регионального компонента, поскольку задевает сущностные характеристики нынешнего государства» [113] Хакимов, Р. С. «Учебник истории не должен сеять вражду среди казанцев». – www.business-gazeta.ru/article/89374/ (12.10.2013). .

Желание татар в большой степени было исполнено. Новая концепция ввела определение «евразийский контекст» — «евразийское» и по отношению к средневековой истории, как и «Евразия» вместо «Россия»: «Внешняя политика русских земель в евразийском контексте, сер. XII — нач. XIII в.»; «Народы и государства Евразии в XIII и XIV вв.». В свое время «История СССР» начиналась с раннего средневековья, а не с 1922 г., сейчас в более мягком варианте и не ко всем периодам вводится история «Евразии», вместо «России».

Если до сих пор евразийская лексика была преимущественно частью геополитического словаря о векторах внешней политики России на Востоке, то с 2013 г. впервые это понятие официально было введено в периодизацию истории России, что означает его массовизирование.

До создания культурно-исторического стандарта евразийство присутствовало только в понятийном аппарате неоевразийцев из числа российских общественных деятелей — особенно у Александра Дугина, непопулярного вне консервативных сред, многозначительным является провал его партии «Евразия» (2001–2003), но показательно также и ее воскресение в 2012 г., как и намерение участвовать в парламентских выборах 2016 г. — вряд ли самостоятельно, но, вероятно, как часть Общероссийского народного фронта.

Евразийский след в новом историко-культурном стандарте, который будет служить навигатором для авторов единого учебника, заметен и в отсутствии классических определений управления Петра Великого: «вестернизация» и «европеизация», а это уже идеологическая автоцензура (я бы не назвала ее цензурой ввиду отсутствия таких указаний, очевидно, имеет место рефлексивное усердие в советском стиле).