Гвидо Кнопп - CC – инквизиция Гитлера

После 6 июня по всей Франции неожиданно прокатилась мощная волна покушений, взрывов на железнодорожных магистралях и нападений на немцев. Активные действия сил Сопротивления грозили замедлить переброску немецких резервов на Западный фронт. Это почувствовала на себе и дивизия СС «Империя». Ее части, находившиеся в пути к побережью Ла-Манша, попали на юге Франции в зону активного партизанского движения.

Командование дивизии, возмущенное «поистине позорной беспомощностью» местных властей вермахта, потребовало принятия самых «решительных мер». 7 июня, в порядке возмездия за убийство 40 местных стрелков в населенном пункте Тул, были повешены 99 человек. 10 июня штурмбанфюрер СС Дикман отправился с ротой эсэсовцев на поиски похищенного солдата в Орадур.

Жан-Марсель Дарту, в то время молодой человек 20-ти лет рассказывает о том, что произошло: «Нас согнали на деревенскую площадь. Там всех мужчин отделили от женщин и детей. Я поцеловал жену и мать и больше их никогда уже не увидел… Я видел, что женщин и детей повели в церковь. Нас поставили в ряд лицом к стене. Немцы спрашивали, где мы прячем оружие. У нас не было оружия, но не было и страха. Тогда они загнали нас в большой сарай и стали обыскивать. Потом вдруг солдаты начали подметать метлой пол, чтобы можно было, не пачкаясь, лечь на живот у своих пулеметов. А затем все происходило очень быстро. Началась стрельба, затем наступила тишина, жуткая тишина… Переговариваясь между собой, они подходили ближе, и вот я слышу, как заряжаются карабины: клац-клац. Эти звуки я не забуду никогда. И снова раздались выстрелы по рядам. Добивали тех, кто был еще жив. Я почувствовал ноги на моем плече, которое выступало среди тел. И снова выстрел. Он поразил Жозефа, лежавшего на мне. Своим телом он спас мне жизнь».

Дикман приказал расстрелять 180 мужчин, а более 440 женщин и детей были сожжены в сельской церкви. Преступление в Орадуре, несмотря на некоторые невыясненные обстоятельства, было настолько очевидным, что даже Объединение ветеранов войск СС в одной из своих публикаций после войны было вынуждено признать, что в данном случае командир роты стал жертвой собственных патологических наваждений.

Вскоре после этой кровавой бойни Дикман и большинство его подчиненных погибли в боях за Нормандию. Конечно, армейские соединения вермахта тоже выполняли указания о «решительных мерах», причем подавление партизан силой оружия все чаще превращалось в кровавые расправы над беззащитным гражданским населением. 30 июня 1944 года немецкий генерал, командующий 56-м резервным корпусом, констатировал: «В ходе операции по уничтожению бандитов армейские части в крайне безответственной форме занимались грабежами, насилиями и бессмысленными разрушениями. Такие постыдные действия позорят давнюю репутацию честно и достойно сражающегося солдата Германии».

Таким образом, кровавая резня в Орадуре — не единственный эпизод злодеяний нацистов, но беспрецедентный по своей жестокости. Эта констатация полностью отражает характер военных преступлений войск СС. Они не были одиноки в своих зверствах, и различие между вермахтом и войсками СС выражалось не столь явно, как это часто изображается. И все же войска СС своими злодеяниями намного превосходили соединения вермахта. Это относится как к борьбе с партизанами, так и к уничтожению военнопленных.

К 20 июля неравная борьбе на фронте с далеко превосходящими вооруженными силами союзников неумолимо стала приближаться к концу. За несколько дней перед этим ценой неимоверных усилий дивизиям СС «Лейбштандарте Адольф Гитлер» и «Гитлеровская молодежь» удалось отразить крупное наступление англичан на город Кан. И теперь обе эти дивизии, что называется, дышали на ладан. Командиры соединений прекрасно понимали, что окончательный разгром не за горами и сопротивление многократному материальному превосходству союзников долго продолжаться не может. Смирившись с неотвратимой перспективой поражения, главнокомандующий группой армий «Б» докладывал Гитлеру: «Держимся из последних сил, и если срочная помощь коренным образом не облегчит наше положение, остается одно — достойно умереть». Бессмысленность приказов на продолжение войны понимал не только такой военачальник как Роммель. В этом отдавали себе отчет и боевые генералы. В ночь с 15 на 16 июля Роммель встретился с командиром 2-го танкового корпуса СС Вильгельмом Битрихом, который из-за своей резкой критики был для Гиммлера как бельмо в глазу, но имел репутацию незаменимого военачальника.

Битрих негодовал: «Я знаю обстановку не только в Нормандии, господин фельдмаршал. Я знаю и то, настолько плохо обстоят дела на Восточном фронте. О каком-либо целеустремленном управлении войсками там не может быть и речи. Все, что там сейчас творится, можно назвать примитивным латанием дыр». И далее: «В верхах не осознают грозящей опасности, потому что не имеют общего представления о положении дел и не способны правильно оценивать обстановку. Я лично вижу каждый день, как бессмысленно гибнут молодые люди, потому что ими плохо руководят. Поэтому впредь я не собиралось выполнять бестолковые приказы, а буду действовать согласно обстановке».

Начальник штаба Роммеля генерал Шпейдель считал, что и генералы Пауль Хауссер и Зепп Дитрих внутренне тоже были готовы отойти от Гитлера.

А руководство войск СС готово ли было поддержать группу заговорщиков 20 июля? Нет. Совершенно очевидно, что нет. При всех попытках зондажа со стороны Роммеля и других речь всегда шла лишь о том, как противостоять безумным приказам Гитлера на продолжение войны любой ценой и каким образом (что было бы еще лучше) лишить его верховной военной власти. Однако никогда не возникало мысли о возможности государственного переворота или покушения на фюрера. Так, Хауссер, хотя и не выдал своего начальника штаба Геро фон входившего в круг заговорщиков, но дал ему понять, что он лично, как один из руководителей СС, все еще сохраняет верность к Гитлеру.

Несмотря на недовольство, войска СС ни разу не выступили августа Пауль Хауссер, к этому времени ставший командующим 7-й армии, приказал перейти в контрнаступление, которое быстро захлебнулось в огне массированных бомбардировок союзников и привело к тому, что основной контингент личного. состава и техника попали под Фалэ в «котел». По заявлению генерала Эбербаха, Хауссер сознательно искал для себя убежища в слепом повиновении Гитлеру, все остальное ему уже было абсолютно безразлично. Говорят, что лишь в последние минуты Битриху все же удалось пробить брешь в котле, из которого и вырвались более 40 000 немецких солдат. То, что Гитлер назначил Хауссера командующим армией, свидетельствовало о возросшем профессиональном уровне боевых генералов СС. Даже назначение Хауссера преемником Роммеля на посту главнокомандующего группой армий «Б» было предусмотрено, но не осуществилось только из-за противодействия со стороны фельдмаршала Клюге.