Гвидо Кнопп - CC – инквизиция Гитлера

Мощным двигателем в этом тайном механизме был австрийский епископ, доктор Алоис Худал, ректор колледжа священников «Коллегио тевтоника», говорящих на немецком языке, при национальной церкви «Святой Девы Марии» в Риме.

Комендант концлагеря Франц Штангль заявил в интервью журналистке Гите Серен и: «30 мая 1948 года я бежал из следственной тюрьмы в Линце. Узнав, что епископ Худал, служивший при Ватикане, помогает католикам — офицерам СС, я отправился в Рим».

Штангль возглавлял лагеря смерти в Собиборе и Треблинке, в которых было уничтожено более 900 000 человек. Когда «Третья империя» развалилась, Штангль какое-то время скрывался как гражданское лицо в небольшой деревушке в Австрии, но потом был арестован как бывший эсэсовец.

О массовом истреблении людей в Треблинке в то время говорили еще мало, и американцы, вероятно, сразу не поняли, что за птица попала им в руки. Каким образом удалось Штанглю совершить побег из тюрьмы, пересечь границу и попасть в Италию, неизвестно. Симон Визенталь полагает, что именно «Одесса» снабдила его всеми необходимыми документами. В Риме он встретился с епископом Худалом: «Епископ вошел в комнату, где я ждал, протянул мне в приветствии обе руки: “Вы, очевидно, Франц Штангль. Я Вас ждал”».

Далее Штангль рассказал, что епископ предоставил ему приют в Риме, снабдил паспортом Красного Креста и визой на въезд в Сирию, а также билетом на пассажирский пароход и явочным адресом для устройства на работу в Дамаске. Штангль прожил некоторое время в Сирии, но затем эмигрировал в Бразилию вместе с семьей. И только в 1967 году он был передан правительству ФРГ и осужден на пожизненное тюремное заключение.

Худал был человеком маленького роста, который «именно по этой причине всегда хотел казаться большим», — с издевкой отзывался о нем его бывший коллега. Будучи откровенным сторонником нацистов, епископ мечтал о своего рода «христианском национал-социализме», а экземпляр своей вышедшей в свет в 1936 году работы «Основы национал-социализма» подарил лично Адольфу Гитлеру с посвящением: «Богатырю Зигфриду германского величия».

В связи с большим наплывом беженцев, Папа Римский Пий XII возложил решение всех проблем, связанных с оказанием помощи беженцам и военнопленным, на «Папскую комиссию помощи» которая в свою очередь создала национальные подкомитеты.

Худал возглавлял австрийскую секцию. Однако он помогал всем, говорящим на немецком языке, причем проявлял особую заботу о заключенных национал-социалистах, выпущенных из лагерей военнопленных в Италии. Казалось, «коричневый епископ» считал главной задачей своей жизни ограждение беглых немцев от опасности, исходящей от союзников.

В своих мемуарах он неприкрыто похваляется помощью, которую оказал бывшему грозе-губернатору «Края Галиция» в оккупированном Львове: «Он умер у меня на руках в римской больнице «Святого Духа», где я ухаживал за ним до самой кончины».

Это был вице-губернатор Польши, генерал-лейтенант и штурм-банфюрер СС, барон фон Вехтер, который повсюду разыскивался еврейскими и союзными органами разведки. И в то время, как в Нюрнберге вешали его начальника, генерал-губернатора Польши Ганса Франка, Вехтеру удалось, не в последнюю очередь благодаря трогательной и самоотверженной помощи итальянских католиков-священнослужителей, еще многие месяцы спокойно прожить в Риме под чужим именем, пока он не стал случайной жертвой отравления».

Поговаривали также, будто Худал заключил тайную сделку с итальянской полицией, потому и не подверглись аресту разыскиваемые нацисты, а доставлялись в те церкви и монастыри, которые указывал Худал.

Однако спрятаться — еще не значило проблемы все решить. Главное, в чем действительно в первую очередь нуждались эсэсовцы — деньги и проездные документы, чтобы перебраться за океан. И тут очень кстати пришлась организация, которая задалась целью оказывать помощь всем нуждающимся в защите лицам, невзирая на их политические убеждения, — Международный Комитет Красного Креста (МККК). Сознательно или нет, но Красный Крест превратился в перевалочный пункт для нелегальных пассажиров, следующих в Италию, а из нее далее, в другие страны. Здесь беглецы получали страстно желанные паспорта, удостоверения личности и проездные документы, которые выправлялись всем, «кто по той или иной причине вынужден покинуть страну своего пребывания, при условии, что у него нет действующего паспорта, а новый, дающий бы возможность выехать из страны пребывания и въехать в другую, куда они желают попасть, невозможно получить».

Документы выписывались на любое названное имя. Контроль за установлением личности как таковой отсутствовал, а идентичность лиц подтверждалась Папской комиссией помощи. Но часто достаточно было рекомендации священнослужителя типа епископа Худала. Это было как раз то, мечтал каждый разыскиваемый преступник, кому нужно было обзавестись новым именем и кто знал соответствующих, благожелательно к нему настроенных сановников церкви.

Гертруда Дунуис-Маршталер, представительница Красного Креста в Риме, отмечая постоянную толкотню посетителей, писала: «Люди ежедневно стояли у нас в очередях сотнями. Иногда мы вызывали полицию, чтобы навести порядок. Конечно, этих людей привел к нам, так сказать, сам Бог и мир, им созданный, но как-то хотелось полностью доверять, прежде всего, Папской комиссии помощи. И потом, мы не могли подвергать сомнению слово священника».

Понятно, что в конце сороковых годов XX века американцев уже меньше беспокоили беглые нацисты, а больше заботило то, что коммунисты могут воспользоваться этой обстановкой, чтобы заслать своих агентов в соответствующие страны. По иронии судьбы деньги на приобретение виз и билетов на океанские лайнеры Худал получал от американцев.

Американская организация «Национальная благотворительная конференция католиков» поддерживала в послевоенное время католические организации Европы и осуществляла финансовые вливания непосредственно в национальные подкомитеты Папской комиссии помощи, то есть прямо по адресу Худала.

Для решения вопроса с получением виз на въезд в страну, выразившую готовность принимать эмигрантов из Европы, Худал предпочитал обращаться в Аргентину, диктатор которой Хуан Перон издавна питал симпатии к нацистской Германии. Офицер контрразведки Рейнгард Копс (его тоже судьба забросила в Рим) помогал в этом епископу: «Епископ Худал использовал меня для того, чтобы «просеивать» прибывающих, ведь нужно было держаться как можно дальше от уголовных элементов. Затем уже координировалась дальнейшая транспортировка…

В этой связи следует считать удачным стечение обстоятельств, когда аргентинское правительство генерала Перона, руководствуясь пространным соглашением об иммиграции, заключенным с Италией, прислало в Геную в качестве своего секретаря господина, родом из Тироля, который во время войны служил офицером. Это был Франц Руфиненго.