Катерина Андреева - Беларуский Донбасс

Всего у Натальи Ивановны четверо детей, один из них приемный. Но проблемы у нее только с Иваном: «Мы не знали, что он на Донбасс собирался. А потом сам позвонил, сообщил, где он. Сказал, все у него в порядке. Волновались, конечно. Все-таки война. Он, нужно признать, звонил. А потом приехал сюда».

Во время нашей беседы в сентябре 2016 года Наталья Ивановна рассказывала, что с войны Иван приезжал домой уже трижды — осенью 2015-го (на обратном пути он как раз и был задержан на вокзале в Орше), весной 2016-го (уже после того, как его история прогремела в СМИ) и теперь, в августе 2016-го. С момента первого отъезда Ивана Ярового на Донбасс осенью 2014 года и вплоть до сентября 2016-го в его доме в Круглом четырежды проходили обыски. Правда, ни разу правоохранители ничего не нашли и ничего не конфисковали.

Я уже так устала от этих обысков. Я говорю: вы хоть предупреждайте. Я кофе приготовлю, пирожков напеку [76].

А что ищут?

Оружие, большие суммы денег, наркотики. А я говорю: если найдете, дайте посмотреть. В последний раз, когда перед выборами обыск был (обыск прошел 9 сентября 2016 года, а выборы в Палату представителей Национального собрания Беларуси состоялись 11 сентября. — И. И.), они его забрали в обед, а вечером вернули. Тут, в Круглом, это было.

А кто с обыском приходил. — КГБ или ГУБОПиК?

Тут и наша милиция была (из Круглого. — И. И.), и из Могилева люди приезжали. Я не знаю, кто это был из Могилева конкретно. Парни вежливые, хорошие, не хамили. Приезжали эти парни, и они очень даже за него. Даже я как-то начинаю обороты набирать (в смысле злиться на сына, ругать его. — И. И.), а они «Да ну что вы, перестаньте». Ни одного плохого слова про них сказать не могу. Говорят: «Это наша работа, вы же понимаете». А я еще спрашиваю: «Когда вы его отпустите? Нам картошку копать нужно». А они смеялись: «Сейчас отпустим и еще приедем проверить, хорошо ли копает». Иван рассказывал, что тут наши милиционеры как-то грубо на него сказали, а те еще их приструнили.

А вы признавали, что он на войне?

Да, конечно. Я, когда первый раз они приходили, даже им его украинский номер давала — мол, можете у него спросить, чего он туда поехал. А что я могу сказать?..

В Круглом живет всего около 7,5 тысячи человек. Поэтому, когда соседей Яровых впервые позвали быть понятыми во время обыска, вскоре про участие Ивана в вооруженном конфликте знала уже половина Круглого. Местные жители спокойно отреагировали на то, что их земляк воевал на Донбассе на стороне сепаратистов, не осуждали его.

Сама Наталья Ивановна ни одну из сторон конфликта на Донбассе не поддерживает — говорит, жалко всех. Больше всего женщину беспокоит, что ее сын такой непутевый и никак не может определиться в жизни: «Он же хороший парень. Говорю: “Ваня, останься. Где-нибудь что-нибудь будет”. Сегодня разговариваем нормально, а завтра он берет и уезжает. За одну минуту человек собирается и уезжает. Без денег, без всего… Я думаю, понравился ему этот образ жизни».

Вернувшись в августе 2016 года с войны, Иван Яровой устроился на работу в Круглянский ПМК № 266 [77], в одну бригаду с отчимом. Но не отработал там и недели. «Не тот растворитель дали — он психанул, ушел», — говорит отчим.

Образ жизни люмпена Ивану Яровому, судя по всему, действительно понравился. Донбасс в этом смысле самоценности никакой не имел — это просто было одно из мест, куда можно было уехать. И он туда периодически уезжал. При этом нужно признать, что Яровой был более честен с самим собой, нежели другие боевики. Пушкин не изображал из себя доблестного героя войны и не обижался, когда в публикациях его называли боевиком. Он не пытался убеждать собеседников в том, что поехал на войну, чтобы защищать Донбасс от «украинских фашистов». Про отсутствие российской армии на Донбассе тоже не врал, а просто стеснительно уклонялся от ответа: мол, не имею права про это говорить. «Поехал ли я на Донбасс воевать с “фашистами”? Если честно, то нет, — признавался Яровой. — Грубо говоря, я не считаю, что воюю там против “фашистов”. Понимаешь, я родом из Ростова. Я казак, и этого уже достаточно. Я пошел воевать, потому что это моя земля. Это российская земля, она не должна принадлежать украинцам».

Эта цитата может создать впечатление, что Иван Яровой — идейный сторонник «русского мира» и имперского величия России. Но в действительности никаких серьезных политических убеждений у Ивана не существовало. А сказано было это просто для красного словца. Для красного словца говорилось и многое другое. «Вернусь домой, когда в Беларуси начнется Майдан, буду разгонять. Я против всех вот этих… кто по-беларуски разговаривает. Ничего хорошего с ними не будет», — говорил он весной 2016-го. А через пару месяцев возвращался домой не потому, что начинался Майдан, а потому, что фронт надоел, а ехать было больше некуда. Осенью 2016 года, по приезду в Беларусь, обещал: будут «укры» наступать — вернется на Донбасс. Но вернулся на Донбасс не из-за наступления, а потому что в Беларуси оставаться было нельзя. Суд Круглянского района 25 мая 2017 года направил его в лечебно-трудовой профилакторий на 12 месяцев. Основание — три административных протокола за нахождение в общественном месте в нетрезвом виде (ст. 17.3 КоАП РБ), составленных на «ополченца» после его возвращения с востока Украины. Не дожидаясь вступления судебного решения в силу, Иван Яровой уехал из страны. Несколько месяцев шатался по России, а в конце лета снова очутился на Донбассе. На этот раз Пушкин оказался в «семерке» — 7-й (Чистяковской) мотострелковой бригаде ДНР.

Но и там он ненадолго задержался. Дисциплина и порядки в «семерке» оказались куда жестче, чем у казаков в Антраците. «Рабство какое-то», — жаловался Иван. Психануть и в любой момент все бросить, как он любил, теперь было нельзя. Уже в ноябре 2017 года Яровой признавался: думает снова в Беларусь возвращаться. Даже первые приговоры боевикам за участие в войне на Донбассе его не смущали. «Ну, а что эта “химия”? Парни работать будут, деньги получать — не меньше чем я, когда жил в Беларуси, без всяких приговоров. Только что в комендатуре нужно отмечаться. Поэтому спокойно можно свой срок на “химии” оттянуть», — рассуждал он.

Но отделаться «химией» не вышло. Сразу по возвращении он был арестован, а 4 мая 2018 года Могилевский областной суд приговорил Ивана Ярового к 2 годам лишения свободы по ч. 1 ст. 361-3 УК (участие в вооруженном конфликте на территории иностранного государства). В итоге Яровой оказался одним из трех боевиков, получивших в Беларуси реальные тюремные сроки за свое участие в войне на Донбассе.

Скорее всего, Яровой в какой-то момент просто достал беларуских силовиков. «Ополченец» слишком долго дразнил их своей публичностью: он ведь не просто многократно приезжал в Беларусь и снова уезжал на Донбасс (так поступали многие), он еще и постоянно об этом докладывал прессе. Ко всему прочему, сбежал от направления в ЛТП. Поэтому спецслужбы наконец решили поставить точку в этой бесконечной мыльной опере. Тем более что политический момент как раз требовал кого-нибудь точечно посадить.