Тайный адвокат - Ложные приговоры, неожиданные оправдания и другие игры в справедливость

Еще одним важным фактором, о котором стоит сейчас упомянуть, является положение дел с лабораторной экспертизой в наших уголовных судах. Лабораторная экспертиза играет все более и более значимую роль в разбирательствах по уголовным делам. Опыт показывает, что ее результаты особенно убедительно действуют на присяжных, которые зачастую оказываются очарованы заявлениями экспертов со свидетельской трибуны о безошибочности применяемых ими методов. В некоторых делах результаты лабораторной экспертизы буквально становятся единственными доказательствами по делу: так, одного только совпадения образцов ДНК без каких-либо других материалов, способных привязать подозреваемого к месту преступления, может оказаться достаточно для вынесения обвинительного приговора (9).

Вера в непогрешимость экспертного мнения привела к некоторым из самых чудовищных судебных ошибок в истории, включая серию ошибочных обвинительных приговоров матерей за убийство своих детей на основании показаний впоследствии разоблаченного педиатра, выступавшего в качестве эксперта на стороне обвинения, Роя Медоу. «Закон Медоу» – его гипотеза о том, что одна внезапная смерть младенца является трагедией, две вызывают подозрение, а три уже являются убийством, была подкреплена ошибочным статистическим анализом. С ее помощью в 1990-х был осужден ряд женщин, утверждавших, что их дети трагически скончались от естественных причин. Хотя Апелляционный суд и отменил большинство из этих обвинительных приговоров в 2000-х годах, нанесенный некоторым из этих женщин ущерб был непоправим. Салли Кларк, солиситор, осужденная в 1999 году за убийство двух своих сыновей младенческого возраста, в 2003 году выиграла апелляцию по этому делу, однако умерла при трагических обстоятельствах четыре года спустя, так и не оправившись от последствий этой самой жестокой судебной ошибки в истории (10).

«Закон Медоу» – гипотеза о том, что одна внезапная смерть младенца является трагедией, две вызывают подозрение, а три уже являются убийством – была подкреплена ошибочным статистическим анализом.

Зная то, какое сильное влияние оказывают показания экспертов (сюда относятся прежде всего и результаты проводимых ими экспертиз, которые они сообщают, давая в суде свои свидетельские показания) на присяжных и на обвинение, очевидно, насколько важна их точность. Вместе с тем качество судебных экспертиз неумолимо падает. Стремясь сэкономить больше денег, правительство в 2012 году закрыло судебно-криминалистическую службу, и с тех пор лабораторную и криминалистическую экспертизы поручают частным фирмам либо проводят внутренними силами полиции. Регулятор работы судебных экспертов в своем испепеляющем докладе 2017 года обличил эти предсказуемо не оправдавшие себя методы экономии. Система тендеров привела к постоянной текучке фирм, выполняющих услуги по проведению судебной экспертизы, и работа то и дело кочевала из рук в руки, что привело к «снижению качества оказываемых услуг и потере навыков» (11). Не было никаких утвержденных стандартов применяемых научных подходов, а интерпретация результатов экспертизы могла сильно варьироваться в зависимости от фирмы. Лишь единицы организаций смогли в 2017 году пройти аккредитацию и доказать соответствие базовым стандартам компетентности.

Больше всего ужасали выявленные регулятором случаи загрязнения биологических материалов, когда в рассматриваемые образцы по неосторожности попадали инородные материалы. Риск подобных ошибок был особенно велик в специализированных центрах помощи жертвам сексуального насилия и в полиции, где были обнаружены «ряд вызывающих опасение проблем, связанных с загрязнением биологических образцов» при медицинском осмотре подозреваемых и их предполагаемых жертв (12). Так, в одном таком примере следы ДНК из образца, взятого у одной потерпевшей в таком центре, были обнаружены в мазках другой потерпевшей по совершенно другому делу, проходившей осмотр в том же самом учреждении. В другом случае одного и того же медработника попросили осмотреть и потерпевшую, и подозреваемого по одному и тому же делу. Если бы ДНК подозреваемого была обнаружена в мазках потерпевшей, то это стало бы достаточно убедительным доказательством того, что сексуальный контакт состоялся, однако действия медика, проводившего обследования, полностью бы дискредитировали любые подобные результаты. Нельзя было бы с точностью установить, была ли ДНК передана в результате прямого контакта между потерпевшей и подозреваемым или же она была перенесена с одного образца на другой в ходе обследования. Если дело было в последнем и факт загрязнения не был выявлен или предан оглашению, то в итоге мы получили крайне убедительные – но при этом потенциально в корне неверные – экспертные доказательства вины потерпевшего, на основании которых присяжные могут вынести обвинительный вердикт.

Дело, конечно же, не только в компетенции или, скорее, ее отсутствии. Еще одним предположением, лежащим в основе Следственного судопроизводства, является то, что мотивы государства безупречно чисты.

И хотя принцип бритвы Хэнлона гласит, что нельзя списывать на злой умысел то, что может быть объяснено банальной халатностью, британская история наглядно демонстрирует, что недобросовестность со стороны государственных органов обвинения – это не просто фантазии людей с активной гражданской позицией.

И действительно, Уоррену Блэквеллу был предоставлен второй шанс на апелляцию только благодаря комиссии по пересмотру уголовных дел, учрежденной в 1995 году после череды, пожалуй, самых знаменитых ошибок нашей судебной системы – ряда обвинительных приговоров 1970-х годов по обвинениям в причастности к серии терактов, приписываемых Временной Ирландской республиканской армии [16]  Ирландская военизированная группировка, цель которой – полная независимость Северной Ирландии от Соединенного Королевства и главным образом – прекращение военной оккупации Северной Ирландии. .

Бирмингемская шестерка [17]  Шестеро ирландцев, приговоренных к пожизненному заключению за взрывы в пабах Бирмингема в 1974 году. Спустя шестнадцать лет их отпустили после пересмотра дела. , Гилфордская четверка [18]  Та же история, только в пабах Гилфорда. , Магуайрская семерка [19]  В которую переросла Гилфордская четверка, когда обвинения были распространены и на родных подозреваемых. – все эти коллективные названия вошли в книги по истории в качестве памятников прокурорскому произволу. Ряд должностных преступлений, включая выбитые признания, не представленные защите материалы и потенциально ненадежные показания экспертов, вскрылись лишь через десятки лет после того, как невиновные мужчины и женщины были отправлены в тюрьму за различные преступления, среди которых были и убийства.