Тайный адвокат - Ложные приговоры, неожиданные оправдания и другие игры в справедливость

Навещающие вас друзья и родные говорят, что скучают по вам, однако, пока вы сидите взаперти в камере двадцать три часа в сутки, их жизнь идет своим чередом. А отсутствие повседневных мелочей свободного существования, которые мы все принимаем как должное, дают почву для безнадежного одиночества. Ваши дети растут, развиваются, о чем вы узнаете из слезных рассказов за прикрученным к полу столом в шумных комнатах для встреч в окружении надзирателей. Ваша вторая половинка ходит на работу, делает еженедельные покупки, выпивает в барах, видится с друзьями, посещает родительские собрания, вдохновляется новыми богатыми впечатлениями, заводит новых друзей, а то и влюбляется в кого-то другого, способного предложить нечто большее, чем еженедельную сводку о своей никчемной жизни в тюрьме. День за днем она, ваши дети и друзья привыкают к жизни, в которой вы из одного из главных персонажей постепенно превращаетесь в надоедливый шум за сценой. Кто-то будет вас ждать: если срок недлинный, то привязанность может и пройти проверку временем. Но многие не будут. Люди продолжают жить своей жизнью. В конце концов, она была у них и до вас. Обходились же они как-то раньше без вас. Даже если они верят в вашу невиновность и стойко переносят любопытные взгляды, сплетни, недоумевающие выражения лиц – она осталась с ним?! – а также косвенную потерю репутации, связанная с долгой разлукой травма запросто может поколебать любую решимость.

Последствия тюремного заключения оценить сложно. Самое же страшное происходит уже за пределами тюремных стен.

В этой главе я хочу поговорить о том, что происходит после того, как государство, разрушив подобным образом до основания жизнь одного из своих граждан, признает свою ошибку. Когда судебная ошибка распознается Апелляционным судом, обвинительный приговор отменяется и несправедливо осужденные отец или мать, брат или сестра, муж или жена, ребенок или друг выходят на свободу, какую компенсацию им предлагает наше общество? Как можно загладить свою вину перед теми из нас, к кому отнеслись настолько несправедливо?

Если Достоевский был прав и об уровне цивилизации народа можно судить, заглянув в его тюрьмы – где сидят те, кто осужден справедливо, – то проверить, как этот народ относится к ошибочно осужденным, ставшим жертвой вопиющей несправедливости от рук государства, также было бы нелишним для полноты картины.

В этом плане, боюсь, мы показываем себя не с самой хорошей стороны.

Тринадцатого декабря 2013 года, через семнадцать лет после того, как дверь его тюремной камеры впервые была захлопнута перед ним, Виктор Неалон по видеосвязи следил за рассмотрением апелляции против несправедливого приговора Апелляционным судом.

Эта его апелляция была не первой. Будучи осужденным 22 января 1997 года, он впоследствии уже выступал перед Апелляционным судом в 1998 году. Его вина тогда была признана убедительно доказанной, и решение суда осталось в силе, равно как и пожизненный срок, назначенный ему за попытку изнасилования. В тюрьме Уэйкфилда он провел уже 6169 ночей, отбыв гораздо больше минимально положенного ему семилетнего срока, так как его отказ признавать свою вину лишил его какой-либо надежды на помилование. Сегодня, после того как его дело было выбрано Комиссией по пересмотру уголовных дел на рассмотрение, был его последний шанс.

Само преступление произошло еще в августе 1996 года. Сомнений в том, что преступление действительно имело место, не было никаких: на выходе из ночного клуба на жертву, мисс Е., со спины напал незнакомец, который ударом лишил ее сознания, расстегнул ее блузку, стащил с нее трусики и колготки, после чего она, по счастливой случайности, пришла в сознание и отбилась от него. В нападавшем она узнала мужчину, пялившегося на нее ранее той ночью. Она помнила, что у того на лбу была шишка, а одет он был в запоминающуюся футболку с пейсли-орнаментом. Другие свидетели также видели в ту ночь этого подозрительного мужчину. На основании предоставленного мисс Е. описания был составлен фоторобот, – так и был арестован мистер Неалон.

Он сообщил полиции, что никогда не бывал в этом ночном клубе, и немедленно предложил сдать анализ ДНК. Полиция проводить анализ не стала. Вместо этого позиция обвинения на слушаниях по его делу строилась главным образом на неубедительных результатах опознания с участием других свидетелей. Лишь один из многих выбрал мистера Неалона в ходе опознания. Другие смогли лишь описать человека с шишкой на лбу и в футболке с ярким узором. Другие были уверены, будто у нападавшего был ярко выраженный шотландский акцент. На суде не было представлено никаких доказательств наличия у мистера Неалона на момент совершения преступления шишки на лбу. Да и никакой футболки с узором пейсли, по словам его девушки, он отродясь не носил (2). В довершение ко всему присяжным четко было слышно, что мистер Неалон был стопроцентным ирландцем (в плане акцента, подразумевающего соответствующее происхождение).

Тем не менее присяжные приняли эти несколько расплывчатые показания по опознанию и признали Виктора Неалона виновным. Отклонение его первой апелляции в 1998 году, казалось, лишало его каких-либо шансов на пересмотр приговора.

Затем, в 2010 году, благодаря некоторым изменениям в законодательстве солиситоры мистера Неалона смогли ходатайствовать о проведении лабораторной экспертизы одежды жертвы. Результаты проведенной проверки были впечатляющие. Анализ ДНК показал наличие на ее блузке и чашечках ее бюстгальтера, к которым прикасался нападавший, слюны. Самым же важным было то, что эта слюна не принадлежала мистеру Неалону. В ту ночь жертва надела свою одежду впервые, и анализ ДНК исключил вероятность того, что слюна была оставлена ее парнем, одним из восьми участвовавших в расследовании полицейских, одним из четырех пришедших ей на помощь на месте нападения людей либо кем-то из криминалистов. Другими словами, «были проведены все возможные меры по проверке принадлежности ДНК кому-то невиновному». Единственным возможным объяснением было то, что слюну оставил нападавший (3). Быть которым Виктор Неалон не мог.

Трем судьям Апелляционного суда, выслушавшим эти доказательства, не понадобилось много времени, чтобы вынести решение. Влияние этих новых доказательств на справедливость обвинительного заключения было, как они сказали, «значительным». Приговор отменили. Позже в тот день Виктора отпустили, – он вышел на свободу. Семнадцать лет за решеткой с ошибочным клеймом жестокого, опасного насильника были закончены.

Полная тайн работа Апелляционного суда (по уголовным делам) редко когда попадает в поле зрения общественности. С точки зрения СМИ, рассмотрение дела в Апелляционном суде – это малопонятный, запутанный аппендикс слушаний в Королевском уголовном суде присяжных, заслуживающий попадания в новости лишь по самым громким делам. Для младших барристеров вроде меня экскурсии в Апелляционный суд вызывают ужас сродни тому, что испытываешь в первый день в старшей школе, когда отчаянно желаешь только одного – поскорее выбраться оттуда живым, да еще чтобы тебя никто не окунул головой в унитаз. Даже такие матерые акулы, как мой наставник, годами бороздивший просторы Королевских судов с властным бесстрашием и еще чуть-чуть, да обнесший бы забором свой любимый зал суда, признают, что, попадая из Королевского суда во владения Лордов и Леди Апелляционного суда, не уверены до конца , чем те занимаются.