Джоби Уоррик - Черные флаги. Ближний Восток на рубеже тысячелетий

“Он был таким храбрым… Я всегда говорил, что у него сердце мертвеца”, — рассказывал Аззам. По его воспоминаниям, героизм Заркави выходил за рамки обычной готовности идти на риск. Иногда казалось, что он хочет очиститься.

“Меня поражало, как влияет на него его прошлое. Он шел в бой всегда с чувством вины, — говорил Аззам. — Думаю, отсюда и его отвага. Он словно заявлял: мои прежние деяния непростительны. Аллах простит меня, только когда я стану шахидом — мучеником”.

Мучеником Заркави так и не стал, но в горах Восточного Афганистана получил право называться моджахедом — воином Аллаха. К 1993 году, когда он покинул Афганистан, у него за плечами уже было несколько лет сражений. Он погрузился в доктрину воинствующего ислама, приняв ее из рук афганских и арабских религиозных деятелей, которые позже объединятся с “Талибаном” *или Усамой бен Ладеном. Заркави прошел военное обучение в лагере, которым руководил Абдул Расул Сайяф, афганский мятежный командир, наставник Халида Шейха Мохаммеда, вдохновителя атак 11 сентября 2001 года на Нью-Йорк и Вашингтон.

Подобно другим афганским боевикам, он тоже пил дурманящий коктейль из ощущения фронтового братства и почти неправдоподобного успеха самого мятежа. Разношерстная армия афганских и исламских добровольцев посрамила советскую супердержаву. Чем еще можно было объяснить такой успех, как не вмешательством Всевышнего? “Аллах даровал моджахедам в Афганистане победу над неверными”, — объявил, подводя итоги войны, Саиф аль-Адель, представитель Усамы бен Ладена. Боевики придерживались этого мнения, и Заркави был искренне убежден в его справедливости.

В 1993 году Абу Мусаб аз-Заркави и сотни других иорданских участников Афганской войны вернулись домой, в страну, которую они едва узнали. Но изменилась не только Иордания. За четыре года, пока Амман и другие крупные города разрастались и становились более современными, Заркави и его товарищи совершили путешествие во времени — в прошлое, в находящийся под контролем “Талибана” *Афганистан, в места, которые почти по всем параметрам на несколько веков отставали от всего остального мира.

В родной город Заркави вернулся чужаком (сам же взял себе псевдоним Странник и теперь в точности ему соответствовал). Даже поход на местный рынок напоминал, какая пропасть лежит между умеренной, беззаботной Иорданией и строгой исламской дисциплиной, царившей в Афганистане. Заркави жаловался друзьям на нескромно одетых иорданок и неженатые пары в кафе и кинотеатрах. Он досадовал на магазины спиртного и продавцов порнографии, которые еще несколько лет назад пользовались его покровительством. Даже собственная семья разочаровала Заркави: мать и сестры отказывались носить паранджи, обычные для афганских женщин, а братья разрешали своим семьям смотреть по телевизору неисламские фильмы и комедии. Выпуски новостей, которые Заркави смотрел время от времени, расстраивали его еще больше, ибо сообщали о прогрессе Палестины и Иордании в переговорах с Израилем. Сама мысль о заключении мира с еврейским государством была для многих исламистов неприемлемой. Иные из тех, кто раньше поддерживал короля Хусейна, так и не смогли ему простить этих действий.

Заркави пытался приспособиться к нормальной жизни, работая в прокате голливудских фильмов и предлагая пленки с исламской пропагандой. Но его неотвратимо влекло то единственное, что дало ему смысл жизни. Заркави читал книги о героях раннего ислама, и его особенно восхищал Нур ад-Дин Занги, принц-воитель, правивший в Дамаске в двенадцатом веке. Нур ад-Дин наголову разбил армию европейских крестоносцев и пытался объединить лоскутное одеяло мусульманских царств в единый султанат, от Южной Турции до реки Нил. После того как его воины убили антиохийского князя французского происхождения, Нур ад-Дин велел поместить голову правителя в серебряный ящик и послал ее в дар багдадскому халифу.

Несколько лет спустя Заркави стал видеть себя современной реинкарнацией Нур ад-Дина и захотел подражать его военной стратегии. Он приготовился начать с малого. Заркави отыскал своего старого афганского знакомого, проповедника и ученого по имени Абу Мухаммад аль-Макдиси, и явился к нему в Аммане с заявлением, что хочет “трудиться на благо иорданской веры”, как вспоминал потом Макдиси. Так сформировалось их партнерство, продлившееся два года. Началось оно с групп, где участники Афганской войны изучали Коран, а продолжилось организацией небольших ячеек для более амбициозных предприятий. “Мы печатали и распространяли кое-какие мои работы, — напишет Макдиси позже о первом этапе сотрудничества с Заркави. — Молодые люди сплотились вокруг нас и передавали наши книги и послания другим”.

Такие же группы, тоже под руководством недовольных режимом бывших моджахедов, формировались тогда по всей Иордании, и некоторые из них устраивали мелкие нападения на винные магазины и прочие символы порочности Запада. Вскоре Заркави представился шанс совершить что-нибудь более выдающееся, чем ксерокопирование религиозных трактатов. Он предлагал разные способы сорвать предстоящие парламентские выборы в Иордании, говоря о возможных мишенях с таким возбуждением, что остальные члены группы забеспокоились.

“Он хотел, чтобы все было быстро, — вспоминал Абу альМунтасир, иорданский исламист, присутствовавший в 1993 году на нескольких собраниях. — Он хотел осуществить все задуманное за пару месяцев, если не часов”. Склонный торопиться, Заркави принимал решения, по словам аль-Мунтасира, “единолично, в неподходящее время и в неподходящем месте”. “И что еще печальнее, — добавлял он, — большинство братьев обычно соглашались с ним”.

К началу 1994 года у группы появилось название: “Байят аль-Имам”, буквально “Клятва верности имаму”. У группы был небольшой склад оружия из неизвестного источника. Макдиси, живший в 1990 году, во время вторжения Саддама Хусейна, в Кувейте, раздобыл несколько мин, гранат и артиллерийских снарядов, оставшихся после ухода иракских войск в 1991-м. Перебравшись в Иорданию, Макдиси прятал их у себя дома. Толчком, побудившим группу к действию, стали события 25 февраля 1994 года, когда иудей-экстремист открыл огонь по молящимся в мечети города Хеврона на Западном берегу; двадцать девять мужчин и мальчиков были убиты, многие ранены. Группа, разгневанная этим преступлением, решила, при неохотной поддержке Макдиси, с оружием в руках напасть на израильский пограничный пост. Предполагалось сначала выпустить по пограничникам несколько снарядов, а потом применить малокалиберное оружие.

Этим планам не суждено было сбыться. Мухабарат с его обширной сетью осведомителей неизбежно узнал о замысле и очень быстро свел его на нет. Команда Абу Хайсама начала свои рейды, завершившиеся 29 марта эффектным арестом Заркави прямо в постели. Заркави и двенадцать других членов ячейки в конце концов подписали документ, в котором признавались в нелегальном владении оружием и подготовке теракта.