Джоби Уоррик - Черные флаги. Ближний Восток на рубеже тысячелетий

“Это грубейший промах”, — сказал Маккристал сидевшему рядом с ним заместителю.

Вдень теракта Саида ар-Ришави встала на утреннюю молитву, точно зная: сегодняшний день будет ее последним днем на земле. Несколько часов она убила, ожидая в пустой квартире своего напарника с тем, что позволит им приступить к последним приготовлениям. Наконец Али появился. Уже через несколько минут элементы бомб, которые заставили супругов проделать опасное путешествие через всю иракскую пустыню до самого Аммана, были извлечены из упаковки. И вот они лежат бок о бок: его и ее жилеты смертников, сшитые по мерке для обоих. Обе бомбы были мощными, но тонкие жилеты под уличной одеждой никто не заметит.

Ришави до этого дня не видела таких жилетов. Вдруг оказалось — пора. Она схватила свой жилет, оказавшийся неожиданно тяжелым, коснулась цилиндриков, раздувшихся от стального наполнения. Следовало разобраться с проводками и детонатором и немного подогнать жилет, чтобы он сел на плечах и животе как надо. Даже в жилете смертника телу должно быть удобно.

“Он надел один на меня и сам надел второй, — скажет потом эта тридцатипятилетняя жительница Рамади. — Научил обращаться с ним, показал, на что нажать, чтобы привести взрывчатку в действие”.

Капитан Абу Хайсам слушал молча, стараясь не допустить реакции, которая могла бы остановить поток слов. Шел второй день допроса Ришави, и Абу Хайсам чувствовал облегчение от того, что женщина наконец заговорила. В Аммане еще шли акции в память о жертвах самого жестокого теракта за всю историю Иордании: три взрыва, прогремевшие одновременно в трех отелях, убившие шестьдесят человек и потрясшие страну до самого основания. Абу Хайсам, второй человек в отделе по борьбе с терроризмом в Мухабарате, как раз занимался реконструкцией преступления, и путь ему указывала выжившая смертница.

Интерес Абу Хайсама к Ришави далеко не ограничивался ее ролью в преступлении. Вдохновитель теракта быстро взял на себя ответственность, и Мухабарат, основываясь на других доказательствах, заключил, что за деянием стоит Абу Мусаб аз-Заркави. Теперь вопрос заключался в том, сможет ли эта полубезумная женщина с глазами-ямами привести Мухабарат к самому Заркави. Смертники не входили в ближний круг Заркави, но эта женщина была выбрана для необычайно сложной миссии, требовавшей фальшивых документов и пересечения государственной границы. Кто-то счел Саиду ар-Ришави достойной участия в первом за пределами Ирака теракте с применением оружия массового поражения. Она могла знать имена своих вербовщиков, могла опознать людей, обучавших ее, достававших фальшивые паспорта или собиравших бомбу. Она могла знать других боевиков, которые в эти минуты готовились к будущим терактам в Иордании.

Служащие разведки разрабатывали несколько участков одновременно. С удвоенным рвением разведчики арестовывали и допрашивали иорданцев и иностранцев, подозреваемых в связях с террористами. Специально созданные команды для работы под прикрытием отправили на запад Ирака, прочесывать местность в поисках любой информации, которая могла бы содержать предупреждение о следующей атаке Заркави. Но самые большие надежды возлагались на инсайдера, кого-то, кто мог бы провести иорданцев через все слои тщательно составленного кокона системы безопасности Заркави.

Как и следовало ожидать, женщина заговорила. В ее случае не было причин применять более сильные средства убеждения, чем голос капитана.

Между приступами тихих слез понемногу проступали очертания несчастливой жизни этой женщины. Ришави была уроженкой одного из взрывоопасных центральных районов суннитского Ирака, ее братья присоединились к движению Заркави в первые же недели американской оккупации. Один из братьев успел стать командиром среднего уровня в “Аль-Каиде в Ираке” (АКИ)*, прежде чем американцы убили его в Фаллудже. Американцы убили и второго брата, и зятя. На удрученную горем женщину давило чувство долга: согласно обычаям иракские сунниты обязаны мстить за убийство члена семьи. Осень 2005 года стала горькой годовщиной — год со смерти первого брата — и принесла известие о первом теракте с участием смертницы, который произошел в столице Ирака. Власти оказались застигнуты врасплох. Женщин обычно легко пропускали через границу, а свободно сидящие абайи, вместе с иракским табу на обыск женщин, позволяли им без труда проносить взрывчатку.

Так Ришави стала добровольцем.

“Я хочу убивать американцев”, — сказала она Абу Хайсаму, описывая свое обращение к контакту из “Аль-Каиды в Ираке”*, с которым связалась через братьев.

Заркави задумал соединить незамужнюю Ришави с Али, мужчиной, которого она знала еще по родному городу, и сделать из них супругов-смертников, обычную пару средних лет, какая могла бы войти в любое общественное здание, не привлекая лишнего внимания.

В начале ноября чета встретилась еще с двумя добровольцами из Ирака, а также со своим контактом из АКИ*, чтобы закончить приготовления. Ришави и ее “мужу” вручили фальшивые паспорта, доказывающие, что они супружеская чета, и впервые объявили, что их избрали для выполнения особо важной миссии за границей, в Иордании: их цель — служащие американской и израильской разведок. “Супругам” также выдали правдоподобно звучавшую легенду: они приехали в Амман лечить бесплодие, чтобы зачать ребенка. В качестве последнего шага обоих привели к одному из нанятых Заркави священнослужителей для торопливой и сомнительной с точки зрения закона брачной церемонии. Это было сделано не ради Ришави и ее “мужа” — не предполагалось, что они доживут до осуществления брачных отношений, — а чтобы избежать нарушения строгих религиозных установок Заркави. У исламистов женщине запрещено путешествовать без сопровождения мужа или близкого родственника мужского пола.

Ришави и Али дождались Ид аль-Фитра, праздника, знаменующего конец Рамадана, и на следующее утро начался занявший весь день переход через пустыню, к иорданской границе. При пересечении границы их документы тщательно проверили; наконец измученные супруги добрались до квартиры, снятой для них в одном из населенных преимущественно иракцами районов Аммана. До теракта оставалось четыре дня: он был намечен на 9 ноября, дату, которую иорданцы, как и европейцы, пишут как “9/11”.

В назначенный день Али помог Ришави надеть жилет. Он закрепил двадцатифунтовую ленту с гексагеном и шрапнелью у нее на поясе, а для надежности и лучшей посадки обмотал всю конструкцию несколькими слоями изоленты. Террористы забрались в арендованную машину и поехали к отелю “Рэдиссон”, куда прибыли незадолго до девяти часов вечера.