Александр Бушков - Крым и крымчане, или Тысячелетняя история раздора

Дошло до того, что персидский шах Аббас в разговоре с русскими послами искренне удивлялся, что в России еще остались жители…

В России был в конце концов введен особый налог — «для выкупа полоняников». Некоторых и в самом деле удавалось выкупать — но незначительную часть. Большей частью «полоняники», особенно «полонянки», оставались в вечном рабстве. Часть пленных оседала в Крыму, у захвативших их мурз и беев. Мужчин ждала участь вечных работников где ни придется — сами крымские татары всякий труд презирали и считали его для себя унизительным. Девушкам доставалась роль сексуальных игрушек. Но основная масса пленных шла на «внешний рынок» — главным образом в Турцию. Славянских невольников было продано туда столько, что в свое время в Турции даже появилась поговорка: «Турок говорит по-турецки только с начальством. С муллой он говорит по-арабски, с матерью — по-русски, с бабушкой — по-украински». В самом деле, учитывая масштабы работорговли с Турцией, не будет преувеличением утверждать, что в жилах современных турок течет некоторая часть славянской крови…

Часть «полона» продавалась в Европу. Ага, вот именно, судари мои… Европейцы-христиане преспокойным образом покупали рабов-христиан — все равно это были православные, а следовательно, с точки зрения будущих «цивилизованных европейцев», как бы и не христиане вовсе. Славяне попадали главным образом в итальянские государства — но порой и во Францию. Там их ждала все та же незавидная участь: мужчины становились бесправными работниками-полурабами, женщины — служанками-наложницами. Между прочим, у «басурман», то есть у мусульман, категорически запрещалось продавать в рабство единоверцев…

Невольничий рынок. Худ. Ж.-Л. Жером

Порой случались самые невероятные казусы. Знаменитая Роксолана, красавица из украинских земель, была продана в Турцию, попала в гарем султана Сулеймана II. Сначала она была одной из множества рядовых разноплеменных наложниц, но оказалась настолько умной и оборотистой, что в конце концов стала законной женой султана (это наложниц султанам дозволялось иметь превеликое множество, а вот законная супруга им полагалась только одна). Но это, понятно, — феерическое исключение из правил, один-единственный курьез…

Работорговля, собственно, была основой экономики Крымского ханства. Основой хозяйства в то время было кочевое скотоводство. Хватало районов, где можно было, как покажет последующая история, успешно развивать земледелие и виноградарство, но, как уже говорилось, работать татары не желали и держались главным образом на привозном хлебе. Для чего, естественно, требовались немалые деньги, а добыть их было проще всего, с точки зрения татар, работорговлей. Потому и устраивали постоянные набеги на славянских соседей, потому и занимались форменным рэкетом, вымогая у соседей «дары» и «поминки», — то есть, называя вещи своими именами, дань…

Чисто географически эти поганцы находились в крайне выгодном положении. До Казани и Астрахани русские войска без особого труда добирались по Волге, а вот Крым от тогдашних русских границ отделяло Дикое Поле — широкая безлюдная степь. Там попросту негде было раздобыть провизию для людей, воду, корм для коней и обозных животных. Единственная дорога в Крым к тому же вела через узенький перешеек Перекоп, названный так не зря: турки там в свое время прорыли глубокий ров глубиной до 30 метров, построили мощную крепость с 20 башнями, а кроме того, вдоль рва (ширина Перекопа — чуть более семи километров) поставили семь каменных башен с пятью пушками каждая.

Вот именно, турки… Любое серьезное вторжение русских в Крым неизбежно привело бы к войне с Турцией, а для серьезной войны с Османской империей, что в Москве прекрасно понимали, сил пока что было недостаточно…

Правда, это еще не значит, что Россия сидела сложа руки. Были и другие методы воздействия на Крым…

Об этом — далее.

Первый (и единственный в XVI веке) военный поход русских в Крым состоялся в 1559 году. Правда, ради соблюдения исторической истины, это предприятие, пусть и вполне успешное, следует все же именовать не походом, а набегом. Костромской дворянин Даниил Адашев построил несколько суденышек, посадил на них восьмитысячное войско, спустился по Днепру, захватил два турецких военных корабля, потом, высадив своих людей на берег, две недели громил близлежащие крымские селения, захватил немало добычи, освободил немало пленников. Получив известия, что против него двинулась татарская сильная конница, а по морю — турецкие военные корабли, Адашев благополучно вернулся домой со всей добычей и освобожденным «полоном».

У Адашева был родной брат, вместе со священником Сильвестром возглавлявший так называемую Избранную Раду — орган власти, созданный Грозным и замкнутый лично на него (таким образом Грозный принизил прежнюю Боярскую думу, над которой теперь стояла Рада).

И Сильвестр, и Адашев были прямо-таки фанатичными сторонниками войны с Крымом и его захвата — на что постоянно уговаривали Грозного, особенно после удачного похода Адашева-младшего. Вульгарно выражаясь, плешь проели царю своим нытьем: батюшка, отец родной, иди воевать с басурманами!

Вот только Грозный был гораздо умнее и дальновиднее своих сподвижников… Он прекрасно помнил, что меж южными границами Московского царства и крымскими владениями раскинулось не раз уже поминавшееся Дикое Поле: протянувшиеся на 1400 км практически безлюдные чащобы и обширные степи, где источников воды имелось крайне мало, а провизии взять было неоткуда и не у кого. Так что отправленному в Крым войску пришлось бы каждую баклагу воды, каждую пригоршню овса для лошадей и крупы для людей, каждый подковный гвоздик везти с собой. Но это еще не главная беда. Главная беда заключалась в том, что любое масштабное вторжение в Крым автоматически означало бы войну с Турцией. В Крыму, как мы помним, стояли сильные турецкие гарнизоны, а Перекоп был серьезно укреплен. Мало того, располагавшая большим военным флотом Турция в случае войны могла бы часто и регулярно перебрасывать в Крым войска, боеприпасы, вообще все необходимое! Турция султана Сулеймана Кануни («Великолепного») в то время была крайне сильна.

И наконец, главные русские силы были брошены на Ливонскую войну. Поначалу дела там у русских шли неплохо. Могучий некогда Ливонский орден превратился в сущий балаган. Кроме самого ордена (точнее, его остатков) имелось еще архиепископство и четыре епископства. Они владели замками, городами, землями, признавали над собой только власть Папы Римского, но поскольку Папа обитал на другом конце Европы, контроля над пятеркой духовных лиц не было никакого.