Александр Бушков - Крым и крымчане, или Тысячелетняя история раздора

А «шкодили» донские казаки (как уже говорилось, часто совместно с запорожцами») постоянно и предельно дерзко. Они не довольствовались тем, что громили то и дело татарские улусы в Крыму и строили поблизости от крымских границ укрепленные городки. Они еще и часто устраивали морские походы. Турецким «каторгам», военным галерам и большим, многопушечным парусным кораблям противостоял казацкий «москитный флот», челны и «чайки», большие лодки, кроме паруса, снабженные еще и веслами и даже вооруженные пушками-фальконетами. Пушки эти были маленькие, этак с полметра длиной, противостоять турецким корабельным орудиям безусловно не могли, но на близком расстоянии все же могли хлестнуть картечью так, что мало никому не покажется. Против невооруженных турецких купеческих кораблей, которые казаки частенько перехватывали в Черном море, фальконеты как раз вполне годились.

Историки документально зафиксировали за 1614–1645 годы более двадцати только больших набегов донцов и запорожцев на турецкие берега — а количество мелких учету не поддается, письменных сведений о них не сохранилось, но известно, что их было немало…

Еще в 1569 году русский посол в Крыму сообщал в Москву, что донские казаки рванули у окружавшей Азов стены изрядное количество пороха, «и от того у города стену вырвало и дворы в городе, и люди многие погорели, и наряд и запас и суды погорели». Царь отправил на Дон своего тайного посланца Никиту Мамина с собственноручно подписанной грамотой: «Когда Мамин придет на Дон и объявит вам дело наше, то соединитесь с ним, промышляйте единодушно о пользах наших и будьте уверены в нашей к вам милости и жалованьи».

И снова в руки к «басурманам» не попали ни эта грамота, ни сам Мамин. А в чем заключалось «наше дело», быстро стало ясно из очередной жалобы турецкого султана: казаки не просто напали вновь на Азов, но ненадолго его захватили, уведя в плен не только двадцать «лучших людей азовских», но и султанского шурина Сеина, на свою беду оказавшегося в городе. По сложившейся традиции, из Москвы поступила стандартная отписка: «Всякие дела меж азовских людей и донских казаков делаются, и мирные, и бранные, без нашего ведома».

Что там какой-то Азов, в сущности, третьестепенная крепость, пусть и стратегически важная… В 1614 году казаки неожиданно ударили на Синоп — важнейшую морскую крепость Оттоманской империи, располагавшуюся на турецком побережье Черного моря. Местный гарнизон перебили, стоявшие в гавани турецкие корабли сожгли. В 1616 году они эту экспедицию повторили, устроив ночной штурм, захватили город, разграбили и сожгли. В погоню было пустились шестьдесят галер турецкой береговой охраны, настигли казаков неподалеку от устья Дона, но после короткого морского сражения основные силы казаков прорвались и ушли, туркам досталась лишь незначительная часть добычи и сорок человек пленными.

В 1616 году донцы и запорожцы под командой гетмана Сагайдачного напали на Кафу, не только самую сильную турецкую крепость в Крыму, но и самый крупный центр работорговли. Город взяли, сожгли немало стоявших в порту турецких галер, освободили немалое число «полона» — и ушли безнаказанно.

В некоторых районах Крыма нападения казаков привели к тому, что, как докладывали проезжавшие по тем местам русские посланники, «в тех местах по селам и по деревням всякие люди разбежались от казаков и живут по лесам». Точно так же чуть позже жители Кафы, едва прослышав о приближении казачьей флотилии, похватали жен с детьми и все имущество, которое могли унести, и во множестве разбежались по окрестностям.

Вот такая интересная ситуация сложилась в XVI веке. С одной стороны, Оттоманская империя оставалась сильнейшей державой региона и господствовала на Черном море. С другой — флотилии казацких челнов и «чаек» на протяжении всего столетия перехватывали турецкие купеческие морские караваны, порой захватывали даже одиночные военные суда, то и дело жгли на турецком побережье города и деревни.

Дошло до того, что в безопасности себя не чувствовал и сам Стамбул-Константинополь… 1615 год — казачья флотилия сожгла турецкие корабли в двух гаванях близ Константинополя, 1623 год — шесть тысяч казаков вновь объявились у турецкой столицы, не просто опустошили окрестности, но даже захватили два городских квартала, откуда их с превеликим трудом выбили султанские войска. 1624 год — казаки на ста пятидесяти челнах разгромили и разграбили предместья турецкой столицы, сожгли маяк у входа в Босфор и безнаказанно ушли с богатой добычей.

Крымский воин

Разумеется, не всякий раз эти лихие налеты проходили удачно. Порой на обратном пути турецкие военные корабли перехватывали казаков, не раз наносили значительные потери. Но, в общем и целом, не только Крым, но и Турецкая империя были буквально затерроризированы казацкими набегами в количестве, как уже говорилось, не поддающемся точному учету. Москва всякий раз была ни при чем. А из Персии на казачьи набеги с циничной улыбочкой и несомненным удовольствием смотрел тамошний падишах — Турция и Персия жили, как кошка с собакой, и воевали друг с другом часто…

Короткую передышку турки получили в 30-х годах того же XVI века. Россия тогда вела с Речью Посполитой долгую и тяжелую войну за Смоленск, и Москве было крайне важно обеспечить нейтралитет Турции и Крымского ханства. Царские послы на Дону употребили все свое влияние и красноречие (наверняка подкрепленное звонкой монетой), чтобы убедить донцов отказаться пока что от набегов на татар и турок. Влиятельные донские атаманы на это согласились. Удержать от набегов отдельные отряды буйной вольницы не могли и они, но все крупные морские набеги временно переместились на Каспийское море, против Персии. Теперь уже послы персидского падишаха жаловались Москве на донских разбойников, а из Москвы привычно отвечали, что эта буйная вольница к России никакого отношения не имеет, живет своей волей, воюет с кем сама захочет, и царь ничего не в состоянии с ними поделать. Теперь уже злорадно ухмылялся турецкий султан — как раз воевавший с Персией за Багдад.

Вот только недолго он ухмылялся… «Персидские походы» продолжались неполных два года, и не более того. Россия не получила не только помощи Турции в войне против Речи Посполитой, но и нейтралитета Крыма. В самый разгар сражений за Смоленск крымский хан совершил очередной серьезный набег на южные области России, для его отражения пришлось оттянуть из-под Смоленска часть войск, и воевода Шеин города не взял. В Москве разозлились не на шутку и «дали отмашку» донцам. Они вернулись с Каспийского моря, получили немалое жалованье, знамя от царя — и вновь с превеликим удовольствием принялись нападать на татар и турок…